И вот таким)))[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

 Halirina))
Как ни странно, я тоже его видела почему - то кудрявым. Но так как не поняла, чем зацепил ее Хасан, что вышла за него, думаю себе, может, что-то напомнило о забытом и несбыточном,  только более надежным и уверенным в себе, да и очень заботливым оказался. Да по сути, этот на байке, совсем не похож на Бехлюля. 

Вот сейчас подумала, да эти кудри, точнее шевелюру, я точно представляла, лица не видела, Бехово не подходило к ним.  
Все, этот Хасан мне нраится, он точно не гей...вопрос остался открытым, почему вышла за него? Прям мучаюсь...но терпеливо жду.

татьяна пишет:

 Halirina))
Как ни странно, я тоже его видела почему - то кудрявым. Но так как не поняла, чем зацепил ее Хасан, что вышла за него, думаю себе, может, что-то напомнило о забытом и несбыточном,  только более надежным и уверенным в себе, да и очень заботливым оказался. Да по сути, этот на байке, совсем не похож на Бехлюля. 

 привет! Хехе...меня зовут Ирина))Ну,история замужества Бихтер не совсем проста.Там есть нюансы...

Ирина, рада знакомству!  
Понятно, что Бихтер с набегу, с наскоку не вышла бы, если вообще хотела. В смысле,ни вообще не хотела, а так скоро...тем интереснее

татьяна пишет:

 Halirina))
Как ни странно, я тоже его видела почему - то кудрявым. Но так как не поняла, чем зацепил ее Хасан, что вышла за него, думаю себе, может, что-то напомнило о забытом и несбыточном,  только более надежным и уверенным в себе, да и очень заботливым оказался. Да по сути, этот на байке, совсем не похож на Бехлюля. 

Ну  причина замужества  может быть  довольно прагматичной...

А вот почему она его выбрала - мне понятно...

Он показал ей путь к возрождению...первый, кто бескорыстно пожалел её....подставил плечо...подал руку ,чтобы  помочь ей  выбраться из ямы...

Знаешь, Слава, а ведь ты права!!!
Вот если бы мне встретился такой, когда меня бросил второй парень (первого я оставила ) и сказал:
-Поедем со мной, чего тут сидеть заливать горе, я покажу тебе полмира!!! Я не оставлю тебя, пока сама не захочешь...
 Я кивнула бы головой, в последний раз напилась и пока не успела протрезвиться, потащила его в муниципалитет или куда там еще. 
 Но прагматиком она не была и расчетливой тоже, а вот эмоциональной, взрывной, неуправляемой... Значит ситуация так сложилась, а что ей, в самом деле, делать в этом мире, покинутой всеми? нет берега, нет пристанища, один Хасан оказался рядом. Может и он, так же одинок?
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]
[url=[Только модераторы имеют право видеть эту ссылку][/url][Только модераторы имеют право видеть эту ссылку]

Ладно, Слава, растолковала, посмотрим, что за человек? 
И то, что он, не просто остановился около Бихтер и убедился о невредимости, не поехал дальше своей дорогой, а все таки проводил, да и потом...говорит, что чел. он не безразличный, заботящийся, вообще о любом, попавшим в разного рода ситуации. Можно подумать, что она ему понравилась с первого взгляда...но Бихтер была не в том виде и не в том состоянии, хотя, кто его знает?

Зашла посмотреть, тихо...ладно, пусть мой Бехлюль еще мучается, доведет себя до такого состояния, что когда Нихаль не то, что слышать не захочет, видеть ее не сможет. Ого, куда меня?! Это я свои чувства к ней на него переложила...А она причем? Ааа, все таки причем, сказала же умру, манипуляторша и ....(здесь ругательное слово, можно сказать матершиньщина) Все, ухожу, а то еще чего выдам

татьяна пишет:

Зашла посмотреть, тихо...ладно, пусть мой Бехлюль еще мучается, доведет себя до такого состояния, что когда Нихаль не то, что слышать не захочет, видеть ее не сможет. Ого, куда меня?! Это я свои чувства к ней на него переложила...А она причем? Ааа, все таки причем, сказала же умру, манипуляторша и ....(здесь ругательное слово, можно сказать матершиньщина) Все, ухожу, а то еще чего выдам

Вторая часть.Четвертая глава.

...Бехлюль ушел, не только потому что не смог не повиноваться жесткому приказу Бихтер, он и сам внезапно отрезвел, пришел в себя от наваждения, в которое его привело прикосновение к ней. Больше всего поразило то, как стремительно, с какой готовностью откликнулось его тело на запах Бихтер, на ее тепло. Руки, обожженные ее раскаленной, как ему показалось, кожей, до сих пор горели, а сердце продолжало стучать от  остроты ситуации, от пережитого волнения, как бы он ни старался разозлиться на свою слабость и на неожиданную надменность Бихтер. 
 Не нужно было идти на выставку, а тем более выслеживать Бихтер и оставаться с ней наедине. Ах, как хорошо он это понял сейчас, сидя в машине и обдумывая происшедшее с ним только что ... Конечно, это замечательно, что у нее все в порядке, он никогда не желал ей плохого, пытался успокоить себя взбудораженный парень. И дальше пусть будет все хорошо и даже отлично, но, пожалуйста,  только подальше от него.
 Вспоминать счастливые мгновения, оказывается, гораздо проще, чем испытывать их наяву. Огонь, сжигавший дотла в те тревожные времена, постепенно обернулся приятным, согревающим душу теплом, а фотографии на стене в комнате Бюлента стали всего лишь поводом для легкой грусти, для необременительной  и такой сладостной  ностальгии. Это просто несбывшаяся мечта, о которой так уютно вспоминать в печальные минуты, когда перебираешь фантастические, неосуществленные, но такие реальные, такие возможные при определенных обстоятельствах планы. Эти грезы никому не мешают и наоборот, даже помогают справляться с жизнью. Это своего рода терапия, аутотреннинг.
 И вдруг в эти легкие, полувоздушные мечты и фантазии вихрем врывается  жизнь, наполненная страстью, страданием, жестокостью, насмешкой и правдой! Открытой правдой, без флера недомолвок, недосказанностей, без туманных намеков, предположений и  подтекстов...
Это все из-за Алекса, постепенно пришел к выводу Бехлюль. Если бы он заранее рассказал, что за дама вскружила ему голову, Бехлюль смог бы обдумать свое поведение и не пойти на поводу у сумасшествия, которое вдруг овладело им после неожиданной встречи с той, от которой он сознательно отказался.

Он приехал домой как раз к ужину и Нихаль очень обрадовалась этому. А услышав его рассказ о причинах раннего возвращения, с удовлетворением одобрила его быстрый уход.
-Правильно сделал, что ушел...Нам еще скандала не хватает, связанного с ее именем! - надменно процедила с поджатыми губами.
-Ну, может я и попал к кому-нибудь в объектив. Хотя вряд ли...Я старался не светиться и быстро смылся. Завтра объясню Алексу, почему не остался. Думаю, он правильно поймет.
-Но какова Бихтер! За каких-то два года умудрилась и развестись, и снова замуж выйти, и вдовой остаться! Интересно, что она сейчас планирует, на кого когти точит... 
-В самом деле интересно? -  усмехнулся Бехлюль. - Не знаю о ее планах, но Алекс упорно подбивает к ней клинья. Я тебе рассказывал, что он влюблен?
 - Нет, - глаза Нихаль загорелись любопытством, - Не может быть...Неужели?
- Вот именно..., - помрачнел Бехлюль и двинул подбородком  в тяжелой презрительной ухмылке. - Вовсю ухаживает за мадам Аль-Османи, все уши мне прожужжал о ее необыкновенной красоте и уме, весь в любовном угаре... А оказывается, это наша Бихтер...
-Не говори "наша"! Не наша! Папа ее выгнал, пусть теперь делает, что хочет! - рассвирепела Нихаль. - И знаешь что? Нужно предупредить Алекса о том, что она из себя представляет! Чтобы не попал в ее лапы! - продолжала она кипятиться.
-Вот как? И что же она из себя представляет? - насмешливо протянул Бехлюль, сощурив глаза - Ну-ка, ну-ка...просвети меня, даже интересно стало! Ты хочешь сказать, что она охотница за богатыми мужчинами? Но твой папа вроде бы не пострадал от ее алчности и даже наоборот, она ушла от него налегке, оставила все драгоценности и отказалась от алиментов. И, насколько я знаю, она и к деньгам, полученным при разводе не притронулась. Или ты что-то другое имеешь в виду? Ты что-то знаешь наверняка?
Нихаль растерялась и пожала плечами. 
-Она разбила папе сердце...
-Ну, кто и кому разбил сердце, мы не узнаем никогда. Если я правильно помню, они женились по обоюдной любви, - хмыкнул Бехлюль. - Никто их женится не заставлял, и разошлись они добровольно и довольно цивилизованно. Так что оставь все эти разоблачения и не вздумай говорить Алексу. Просто сделай вид, что ты ничего не знаешь. Если он захочет - сам тебе расскажет. Не лезь не в свое дело.
Нихаль не стала спорить, хотя ее и зацепил жесткий тон, который позволил себе Бехлюль, говоря с ней о Бихтер. Подумать только, ее собственный муж защищает ее бывшую мачеху, да еще так горячо...Но, согласившись с тем, что формально он прав, она решила не портить так удачно начавшийся вечер разговорами о женщине, которую она терпеть не могла и в те времена, а уж сейчас, когда та стала совершенно чужой, о ней и вовсе нет смысла вспоминать лишний раз.
Ужин получился скомканным, невеселым. Бехлюль в основном  молчал, отделывался мычанием и односложными "да" и "нет". Нихаль тоже примолкла, расстроившись. После выпитого в гостиной кофе  Бехлюль так же молча ушел к себе в кабинет, а Нихаль вернулась к своим занятиям.
В кабинете он с самым деловым видом открыл ноутбук и принялся изучать сводную таблицу данных, полученную из финансово-аналитического отдела. Долго притворяться перед самим собой большим и ответственным начальником не получилось, через некоторое время он поймал себя на том, что сидит, уставившись в монитор ничего не понимающими глазами, с глупой улыбкой, и вспоминает Бихтер во всех подробностях.
 Ах, как же эффектно она выглядела сегодня в галерее! Волосы, уложенные в высокую прическу, открывали полностью ее шею - длинную, тонкую,  с легким волнующим изгибом. А на шее - сверкающая золотая цепочка, отеняющая и подчеркивающая нежность кожи, и кулон, который затерялся где-то в глубине декольте, вырезанного довольно откровенно. Длинное платье, сшитое из  легкой светлой ткани приятного палевого, телесного цвета с золотистым переливом, облегало ее изящную фигурку совершенно естественным образом, как вторая кожа практически. А ее улыбка? Легкая, слегка насмешливая, лукавая и такая личная, такая интимная... А глаза, с мягким одобрительным вниманием смотрящие на собеседника, как бы поощряя того на откровенность, на задушевный разговор? И Бехлюль с ревнивым удовольствием вспомнил, как становились в стойку мужчины, которым повезло с ней переброситься парой фраз, как расцветали улыбками женщины, которых коснулось мягкое внимание Бихтер, как возбужденно гомонили собравшиеся вокруг нее журналисты и каждому она нашла, что сказать, как улыбнуться и пошутить. Бихтер всегда была уверенной в себе и умеющей подобрать нужные слова в общении с посторонними, но если раньше ее улыбка была просто красивой улыбкой - безадресной,  дежурной, а реплики порой предсказуемыми и несколько необдуманными, резковатыми, то теперь он увидел незнакомку, которую понял и почувствовал всем сердцем, и которая оставила ему только вопросы, на которые  страстно захотелось получить ответы или хотя бы попытаться их получить. 
Бехлюль время от времени спохватывался и энергично отгонял от себя тревожные видения и ненужные фантазии, но это не очень-то получалось. Короткая, яркая встреча с прошлым взорвала устоявшиеся привычки, наработки и размышления изнутри. Все вокруг - рутинное, знакомое, обыденное - вдруг поменяло ракурс и стало видеться совсем в другом, измененном свете, будто разом исказилось и потеряло свою ценность.
 Он тяжело вздыхал, мрачнел, старался взять себя в руки, но все его правильные мысли опять перебивались воспоминаниями о ней, и в какой-то момент он махнул рукой на все и отпустил себя, дал себе волю. Долго выдержать свое состояние он не смог. В один прекрасный момент ему захотелось все бросить и помчаться к ней, чтобы довести до конца разговор и расставить все отсутствующие детали загадочной мозаики - ее жизни - на места и уже прийти к какому-то решению.
 Пометавшись в отчаянии по кабинету, он собрал последние силы и в попытках вернуть себя в реальный мир перебрался в гостиную поближе к бару с напитками. Выпив подряд несколько порций виски, он смог расслабиться и как-то успокоиться. Сел в кресло и застыл, не думая ни о чем. Так и просидел почти до утра, то проваливаясь в тревожную дрему, то взбадриваясь и опять подливая себе виски. Сил и желания встать, перебраться в спальню так и не появилось. Одно было ясно: жизнь его перевернулась, и как теперь выживать в новых реалиях он не понимал и даже не пытался понять.
На рассвете вышел в сад, потом прошелся по набережной - бездумно, с поникшей пустой головой, механически отмечая детали: вот проехала машина, обдав его теплым вонючим отработанным газом, вот по проливу пропыхтел паром, где-то в ветвях деревьев шумно закаркали чем-то недовольные вороны - все шло мимо него, рядом с ним, никак его не задевая и не отвлекая от томительного, печального чувства жалости к себе, к своей судьбе.
За завтраком кое-как удержался, чтобы не нагрубить жене, которая предложила съездить к врачу, так встревожил ее  его больной вид. Из последних сил собрался на работу. С тяжелым чувством переступил порог собственного кабинета. Впереди рабочий день, а это значит, что нужно будет встречаться с Алексом и никуда не деться от обсуждения вчерашнего вернисажа. Ни слышать его, ни видеть его самодовольную морду Бехлюль не мог. А ведь тот начнет обязательно пересказывать в подробностях, как все прошло и, самое главное, чем все завершилось. На какой фазе их отношения Бехлюлю даже думать не хотелось, потому что фантазия разыгрывалась, в голове начинало шуметь и хотелось что-нибудь разбить или поломать - так напрягалось все тело и сжимались руки.
При виде входящего Бехлюля любимая секретарша Нихаль Зейнеп-ханым удивленно распахнула глаза. Шеф выглядел так, что хотелось принести соболезнования его близким: бледное измученное лицо, красные больные глаза с отекшими подглазьями, мрачный взгляд. Она вскочила и бросилась к нему с расписанием дел на сегодня. Он отмахнулся досадливо:
-Позже, Зейнеп-ханым, позже...А сейчас кофе мне, пожалуйста...Большую чашку. Пусть никто меня не беспокоит.
-Хорошо, Бехлюль-бей...Да! Господин Свенсон настоятельно просил, чтобы вы зашли к нему!
Бехлюль кивнул головой и разъяренно захлопнул за собой дверь, да с таким грохотом, что секретарша вздрогнула и испуганно заморгала. Да, Бехлюль-бей...вот так теперь будет...А как ты хотел? И ведь не денешься никуда! Господин Свенсон ждет с нетерпением разбитого наголову друга, чтобы в подробностях рассказать ему о своих победах на любовном фронте...
Бехлюль с раздражением позвонил серетарше:
- Ни с кем меня не соединяйте и кофе быстрее, если можно. Есть у вас что-нибудь от головной боли?
Вспышка гнева даже помогла ему прийти в себя. Выпил кофе без удовольствия, но после таблетки постепенно полегчало и мир перестал казаться таким уж отвратительным. Задрал ноги на стол, прикрыл глаза и отключился от реальности, погрузившись в дрему, из которой его вывел веселый голос Алекса...господина Свенсона...
-Спим на рабочем месте? А тем временем жизнь продолжается, работа кипит, наш проект подходит к завершению...Тебе это о чем-нибудь говорит?
Бехлюль растянул губы в искусственной улыбке, спустил ноги со стола и пробормотал сонным голосом:
-Это должно мне о чем-то говорить? Напомни, пожалуйста, о чем именно ...  
-Ну, ты даешь...Ты уже забыл обо всех наших планах? Перебрал вчера что ли? Был повод?
-Ну, для того, чтобы выпить хороший виски повод не нужен... - попытался отшутиться Бехлюль. - Нет, я не пил. Просто бессонница накрыла, всю ночь не спал - думал о проекте, перебирал перспективы, изучал отчеты наших финансистов. Ну, ты понимаешь...О чем ты хотел поговорить?
-Даже не знаю ... У тебя точно все в порядке? Как Нихаль? Ты ей все объяснил? Моих подтверждений не нужно? Ты так быстро вчера сбежал, я не успел оглянуться, а тебя уже нет. 
-Все в порядке, не волнуйся. Давай лучше о делах ...
Алекс внимательно посмотрел на него, кивнул головой, соглашаясь, и принялся в подробностях обсуждать проект. Бехлюль слушал и не слышал его. Он принялся  сосредоточенно разглядывать энергично говорящего друга, испытывая при этом необъяснимое чувство раздражения, которое росло с каждой минутой, превращаясь в болезненный ком в груди, мешающий нормально дышать. "А ведь и в самом деле мы чем-то похожи. А уж в темноте-то...", - неприязненно подумал он, вспомнив, как неловко пошутила Нихаль при знакомстве и как развеселился при этом Алекс. Захотелось расспросить его подробнее о Бихтер. Например, о чем они разговаривают, когда остаются наедине. И остаются ли они наедине вообще, в принципе? Или до личных отношений дело пока не дошло и все пока в чисто дружеских рамках? Есть ли у них какие-то совместные планы на будущее, ну, хотя бы на сегодняшний вечер? 
- Какие у тебя планы на сегодняшний вечер? - спросил Бехлюль и прозвучало это настолько неожиданно даже для него самого, что он растерялся.
-Погоди, - возмутился Алекс, - Ты же меня совсем не слушаешь!
-Извини, что-то я не в форме сегодня, - спохватился Бехлюль, - И все-таки, какие у тебя планы на сегодняшний вечер? 
-Ты хочешь что-то предложить? - улыбнулся Алекс, - Нет, у нас с тобой ничего не получится, даже не планируй. Я сегодня занят..., - он многозначительно приподнял брови, будто намекая на что-то очень личное, о котором вслух говорить не принято. Бехлюль прикрыл глаза, чтобы скрыть напряжение, охватившее его при этих словах, и спросил с деланным равнодушием:
- Чем занят, если не секрет?
-Не секрет, конечно...Мы с Бихтер должны обсудить смету, которую предложил архитектор. А! Я тебе не рассказывал? Бихтер занимается реконструкцией отцовского дома. Там какая-то история с домом была, его продали, она его выкупила у нового владельца...я подробностей не знаю... Мне показалось, что смета завышена, что-то они с расценками намудрили. Вот попробуем разобраться...
Бехлюль с хмурым вниманием выслушал Алекса, молча кивая головой, и опять прикрыл глаза в изнеможении. "История с домом...не знаю подробностей...", - мысленно передразнил он его, - "...еще бы! Что ты вообще знаешь, идиот? Что ты можешь знать о ней, чтобы считать себя таким незаменимым? Как тебе, самоуверенному придурку, растолковать, объяснить, что именно случилось с домом, почему его вдруг пришлось продать? Разве ты поймешь это? Разве твоя холодная северная душа поймет, что случилось с девочкой после того, как умер ее отец и дом был продан? Идиот... Мы с Бихтер...надо же, за сметой он проследит ... нашелся, наконец, незаменимый человек, понимающий в сметах... ", - накрыло его внезапно вспыхнувшее чувство острой неприязни к ничего не подозревающему Алексу. С трудом удержавшись от немотивированной грубости, он опять улыбнулся фальшивой улыбкой и со смехом попоросил прощения:
- Что-то я никак в себя не приду...Ты уж прости меня,пожалуйста...Давай попозже обговорим все, что нужно. Время же терпит?
- Как хочешь...времени полно, успеем, - пожал плечами Алекс, недоумевая. Бехлюль выглядел странно и вел себя не очень понятно: отводил взгляд в сторону, пряча глаза, не слушал или делал вид, что не слушает. Чем-то озабочен и это явно не рабочие проблемы, дома, видимо, не все гладко, решил наблюдательный Алекс, уже многое понявший о неуравновешенном нраве  очаровательной Нихаль.
Бехлюль с облегчением вздохнул после того, как за Алексом закрылась дверь. Походил бесцельно по кабинету, бездумно постоял у окна, потом вдруг оживился, сел за стол, пододвинул к себе ноутбук и принялся искать в сети информацию о Хасане Аль-Османи, возбужденно перелистывая турецкие источники в поисках личных сведений о фотографе. На турецком языке фактов о покойном муже Бихтер было ничтожно мало, журналисты в основном делали упор на устроительнице выставки и ее красоте, а также припоминали давние подробности ее личной жизни, иллюстрируя все целой кучей хорошо известных Бехлюлю фотографий из ее такой насыщенной светской жизни. Арабский язык был ему недоступен и он поискал англоязычные газеты из Саудовской Аравии и вскоре напряженные поиски увенчались успехом: он наткнулся на статью полугодовой давности, подробно описывающую историю его трагической гибели. Якобы он разбился в затяжном прыжке с самолета: у него не раскрылся парашют. Некоторые источники осторожно предполагали, что смерть не была случайной и скорее всего это было самоубийством. Во всяком случае, следствие, проведенное после трагедии, не обнаружило никаких неисправностей в парашютной системе. Высказывались различные версии, но ни одна из них не была подкреплена официальными данными, поэтому многочисленные эксперты пришли к выводу, что произошла трагическая случайность и что-то помешало Хасану Аль-Османи раскрыть парашют вовремя, не исключено, что он просто потерял сознание во время прыжка и не смог выполнить простую операцию - дернуть за кольцо. Вопрос о том, почему не сработал  парашютный страхующий прибор, остался открытым, и проблема в целом повисла в воздухе, как нерешенная. Окончательно вынесенный вердикт - несчастный случай.
Бехлюль задумался...Значит, прошло уже полгода, как Бихтер овдовела, то есть несчастный случай произошел почти сразу после Тибета. Странно все, непонятно. И спросить не у кого. Впрочем, зачем это ему? 
День прошел под аккомпанемент мучительных размышлений о себе, о Бихтер и об Алексе. Почему-то о них думалось только в паре. Стоило только представить себе Бихтер, как сразу же рядом с ней тут как тут оказывался незаменимый Алекс, мужественно бравший на себя неразрешимые проблемы, испытываемые беспомощной красоткой. А мысли об Алексе прерывались лукавой улыбкой Бихтер, которая изо всех сил делала вид, что она тут просто так...мимо проходила...
 Домой Бехлюль вернулся совершенно измученным полубредовыми видениями и мрачными размышлениями. Видимо, все-таки на нем сказалась бессонная ночь и тяжелое похмелье, залитое огромным количеством кофе и минеральной воды и отпустившее его только к вечеру, решил он по итогам дня. Было неловко перед Нихаль, которая не понимала, что с ним происходит и только моргала встревоженно глазами, раздражая его дополнительно, и он стыдился этого раздражения и ничего не мог  ним поделать. За ужином он смог взять себя в руки и был хоть и напряжен, но очень мил и любезен с женой, не спускавшей с него внимательного взгляда. Вкусный ужин смягчил его настроение, и к моменту, когда они перебрались в гостиную, чтобы выпить там свой кофе, он уже почти успокоился и начал раздумывать, не зная, сразу отправиться спать или все-таки пообщаться с Нихаль, чтобы успокоить ее и не провоцировать долгого разбирательства, которое она вполне могла устроить впоследствии, собрав в одну кучу все накопившиеся претензии.
 Выдумывать тему для разговора не пришлось: Нихаль включила телевизор и сразу же попала на программу новостей за неделю, в которых с шумом и треском освещали открытие новой фотовыставки. Журналисты взахлеб рассказывали об устроительнице выставки - о бывшей жене известного бизнесмена и бла-бла-бла...показывали кадры  хроники столетней давности с участием Аднана или Бихтер. Вскользь упомянули о покойном муже Бихтер, авторские  фотографии которого, собственно говоря, и были причиной выставки. Словом, ничего нового Бехлюль не услышал. Нихаль же сидела молча, строго поджав губы и неестественно выпрямившись. Она внимательно вглядывалась в экран и встрепенулась, лишь когда увидела показанного сбоку и со спины Бехлюля среди других гостей. Повернулась оживленно к мужу, чтобы убедиться, что он тоже увидел себя, и поразилась его тяжелому, мрачному взгляду, устремленному, как ей показалось, сквозь телевизор, будто он смотрел на экран, но видел нечто совершенно другое. А в следующий момент Бехлюля показали крупным планом и диктор игриво произнес:
-На выставке присутствовал зять Аднана Зиягиля, небезызвестный светский лев и предприниматель Бехлюль Хазнедар. Нам интересно, куда он смотрит так увлеченно? 
На экране появилось изображение Бехлюля в полный рост с фужером в руках. В глаза бросилось странное выражение его лица: он улыбался какой-то жалкой улыбкой и мечтательно смотрел куда-то вдаль, приподняв голову и совершенно не обращая внимания на оператора. Нихаль засмеялась.
-Куда ты смотришь ? Да еще с такой идиотской улыбкой... 
Бехлюль растерялся, не сообразив сразу, что ответить. Ну, ясное дело, куда он смотрит, куда же еще ему смотреть? Но неужели он так по-дурацки расслабился и смог позволить себе вот так улыбаться? 
- И не говори, дорогая...совершенно идиотская улыбка...Даже не знаю! Не помню ничего абсолютно. Может, в этот момент соображал, как бы мне свалить по-тихому?
-Хорошо, что ты не подошел к Бихтер и вообще не задержался там. Представляю, как бы это раздули журналисты! - подвела итоги Нихаль.
-Ты права, дорогая. Да и вообще, нужно забыть об этой выставке, мне кажется. Подумаешь, какое событие...Выставка века - ни много, ни мало...
И они мирно разошлись по своим кабинетам. Бехлюль отправился к себе для того, чтобы скоротать время до сна и наконец расслабиться без посторонних взглядов: он уже устал за весь день постоянно контролировать себя. Нихаль усиленно занималась, не сбавляя темпов. В общем, им было, чем заняться этим вечером...
Тема выставки и Бихтер всплыла снова во время традиционного воскресного обеда в старом особняке. Разумеется, ее поднял взбудораженный новостями Бюлент. Он еле дождался окончания обеда и сразу после кофе, глядя умоляющими глазами на родных, произнес с замиранием сердца:
-Почему мы все делаем вид, что ничего не произошло?
-А что произошло? - равнодушно спросила у брата Нихаль, в общем-то догадываясь, от чего именно он так взвинчен.
-Ну, как же? А выставка Аль-Османи? Неужели мы не сходим туда и я не увижу Бихтер? - он повернулся к Бехлюлю и запальчиво накинулся на него, - Как ты мог пойти туда без меня? 
Бехлюль рассмеялся, обняв мальчика за голову и прижав его к себе.
- Да я и сам не знал, что это за выставка такая. Это Алекс меня туда затащил! Знал бы - ни за что не сунулся...
- Почему? Ну почему ? Что в этом плохого, объясните мне! - сдавленным от волнения голосом спросил у всех Бюлент.
Нихаль возмущенно всплеснула руками.
-Как ты не понимаешь? Да все вокруг только и делали бы, что склоняли наши имена, мы бы стали героями сплетен всего города! Не говоря уже о том, что лично я не горю желанием встречаться с Бихтер и мне неинтересна выставка фотографий ее мужа...И вообще, лучше прекрати задавать тупые вопросы. Не всем в этом доме приятно слышать имя Бихтер, я, по-моему, уже не раз тебе об этом говорила!
Было смешно наблюдать, как Бюлент  возмущался и молча пыхтел, видимо, пытаясь найти нужные слова, чтобы убедить родственников в их неправоте, но потом просто махнул на всех рукой, развернулся и выскочил из гостиной. Нихаль повернулась к отцу и Бехлюлю и воскликнула в сердцах:
- Меня одно не перестает поражать, папа! Бихтер здесь нет больше двух лет, но она по-прежнему является источником семейных ссор и постоянных скандалов! Почему ты не запретишь Бюленту вспоминать ее к месту и не к месту? Сколько можно, в конце концов? Бихтер,Бихтер ,Бихтер...Нет ее здесь! И не будет, пусть уже запомнит это раз и навсегда!
-Успокойся, дочка...Зачем так нервничать? С чего ты вдруг решила, что Бихтер является причиной ссор? Лично мне не мешает то, что Бюлент ее иногда вспоминает. По-моему,  ты слишком  болезненно воспринимаешь тему Бихтер... Это всего лишь факт нашей семейной хроники,  и иногда мы о нем вспоминаем. Что в этом противоестественного? Неужели ты по-прежнему ревнуешь к ней? Раньше меня, а теперь, получается, Бюлента? Перестань...не раздувай на ровном месте того, чего не может быть, - ответил ей Аднан успокаивающим тоном.
Нихаль растерялась и в поисках поддержки повернулась к Бехлюлю, который равнодушно пожал плечами и поддержал дядю:
-Согласен. Ты порой склонна видеть проблему там, где ее нет ...
-Хорошо. Раз так, я вообще буду молчать в таком случае. И если Бюлент выкинет какой-нибудь номер, то потом не говорите мне, что я была неправа! 
Нихаль демонстративно отвернулась и обиженно замолчала. Аднан с мягкой укоризной посмотрел на нее и поспешил переменить тему беседы.
-Лучше послушайте, что я вам скажу... Бехлюль, это тебя касается в первую очередь!
- Да, дядя...слушаю тебя внимательно, - Бехлюль с интересом повернулся к Аднану. Нихаль тоже стала прислушиваться, забыв о своей вспышке, уж очень интригующим тоном начал говорить папа.
-Я посоветовался с тетей Арсен и она меня поддержала, - Аднан многозначительно откашлялся, помолчал немного и  неторопливо продолжил тем же солидным, веским тоном, - Я решил частично отойти от дел. Может устал...А может возраст уже такой, что мне стали неинтересны соревнования в сфере бизнеса. Останавливаться нельзя, чтобы тебя не съели с костями конкуренты, но и современные темпы мне уже не по силам. Я оставлю за собой общее руководство и буду изредка посещать холдинг - приходить на итоговые совещания, например, как акционер. Да и Арсен-султан не оставит фирму без контроля, но в основном мне кажется, что ты справишься с обязанностями президента. Мы с Арсен просмотрели графики и диаграммы роста доходов и рентабельности и пришли к выводу, что ты более, чем справляешься с делами. Уж не знаю, как ты этого смог добиться, каким волшебным словом ты пользуешься, но холдинг явно взлетел за эти два года и не в последнюю очередь благодаря современным подходам и личным связям, которые ты смог использовать в своей работе. Ну? Как ты относишься к такому решению?
Бехлюль ушам своим не поверил, так его потрясли слова дяди...Этого не может быть! Неужели такое вообще возможно? От волнения у него не было слов и он просто стоял и молча смотрел то на обрадованную и гордую его неожиданным вознесением Нихаль, то на добродушно улыбающегося дядю...

Ну,и последняя в этом сезоне пятая глава. Впереди по моим подсчетам  еще как минимум три главы и маленький сюрприз . :m05023: 

...Когда еще три месяца назад Бихтер собиралась в Стамбул, то меньше всего в ее планы входила встреча с прошлым. И даже не важно, с кем именно из прошлой жизни она избегала встречи. Одно неизбежно тянуло за собой другое - по ассоциации, по воспоминаниям, по взаимозависимости  между событиями и людьми, приведшими ее в свое время к жизненному краху. Все было переплетено и скреплено между собой вполне зримыми, нерасторжимыми  и устойчивыми связями.
Именно по этой  причине, собственно говоря, ее совсем не тянуло в Стамбул - в город своего грустного детства и тревожной, печальной юности. И если бы не случайно полученное известие о том, что отцовский дом собираются выставить на продажу, то тема Стамбула еще очень долго не возникла в ее планах.
 Через подставных лиц, чтобы наверняка, она смогла выкупить особняк семьи Йореоглу у окончательно обанкротившегося Хильми Онала. Как бы она ни оттягивала этот день, но он наступил: она приехала в Стамбул и в ее жизни начался очередной малопредсказуемый этап. И хотя тайну из своего приезда она не делала, но и восстанавливать утраченные знакомства не собиралась, так же, как и задерживаться в городе дольше, чем требовалось. 
До отъезда в Стамбул она приводила в порядок архивы, оставшиеся от незабвенного Конфуция - негативы, готовые фотографии, коллажи и тематические записки. Объем сделанных фоторепортажей был огромным. Не все фото были равноталантливы или оригинальны, но все они были отмечены личностью их автора и его своеобразной манерой находить ракурс и подавать тему. Часть снимков она отложила в особый конверт - для себя, для собственной памяти - такое нельзя было показывать широкой публике.
В какой-то момент ей пришла в голову отличная, как ей тогда показалось, идея - устроить в Стамбуле выставку работ Хасана. И не просто экспозицию для узкого круга ценителей художественной фотографии, а резонансную выставку - открытую, с привлечением телевидения, газет и рекламных агенств. Чем больше шума, казалось ей, тем больше внимания она сможет привлечь к детищу Хасана -  Онкоцентру, созданному на его средства. Вернисаж был устроен не для того, чтобы собрать деньги на покрытие материальных потребностей центра. Финансовых проблем на самом деле не было. Научно-исследовательский институт и небольшой госпиталь при нем субсидировались более, чем щедро, из специального фонда имени Мерием Аль-Османи, матери Хасана. Фонд был создан любящим сыном во время тяжелой болезни матери, а после ее смерти за фондом были закреплены огромные средства, идущие на научные исследования и лечение онкологических больных. Целью Бихтер было создание общественного резонанса вокруг проблемы излечения рака в целом и деятельности фонда и онкоцентра в частности. Ей хотелось, чтобы имя Хасана помнили. И лучшего способа для возбуждения интереса к фонду и его создателю она придумать не смогла бы: фотографии и личность их создателя были по своему уникальны и стоили того, чтобы  ими заинтересовались и восхитились.
К моменту открытия выставки Бихтер уже не способна была вообще думать о чем-то постороннем, настолько ее поглотили подготовительные работы. Если бы не бесценная помощь Алекса, который не отходил от нее с самого момента их случайного знакомства, то вряд ли она смогла бы справиться со всем объемом работ к сроку.
А ведь был еще и дом, который тоже требовал вдумчивого внимания и постоянного контроля. Первым делом после приезда в Стамбул Бихтер приехала в свой любимый старый дом, который все время после продажи стоял пустым, неухоженным и здорово обветшал. Она с грустью ходила по пустым огромным  комнатам, пропитанным сыростью и запахами тлена и вспоминала о временах, когда он был наполнен кипящей жизнью. Мама не любила проводить вечера в одиночестве и если сама никуда не выезжала, то наполняла дом гостями, шумом, грохотом и весельем, в котором не было места двум маленьким дочкам, тихонечко сидящим у себя наверху. После банкротства и смерти отца дом затих, будто готовился к своей участи быть проданным, забытым и разрушенным.
Недолго думая, Бихтер решила кардинально реконструировать особняк, оставив в неизменном виде только папин кабинет в память о нем. Обо всех остальных потерях, связанных с домом и семьей, сожалеть не получалось...
 Что-то из мебели должно было сохраниться на складе, куда свезли непроданные остатки, что-то она решила заказать у реставраторов и продавцов старинной мебели в Стамбуле. При наличии денег и желания можно было добиться почти идентичного сходства с первоначальным обликом кабинета. А весь остальной дом она решила переделать полностью. Нужно было заново оштукатурить стены и потолки, поменять лестницу на второй этаж, заменить паркет, переделать системы водоснабжения, канализации и отопления на современный лад. Кроме того, необходимо было восстановить запущенный и заросший сад с одичавшими без нужного ухода розами и потерявшими свою красоту клумбами.
Поиски дизайнера, толкового архитектора и энергичных подрядчиков,  которые смогли бы воплотить замыслы Бихтер, и вся эта шумная, грязная работа по реконструкции занимала все ее свободное от устройства выставки время и ей было не до проблем, связанных с воспоминаниями, какими бы они ни были - мрачными и печальными или же яркими и бурными.
Задерживаться в Стамбуле Бихтер не планировала. Реставрационные работы в доме подходили к концу и через пару недель после закрытия выставки она собиралась уезжать. У нее были грандиозные планы на дальнейшую жизнь  и их осуществление требовало внимательности, осмотрительности и в то же время умения рисковать. Всему этому она в избытке научилась от Хасана, так что в своей удаче она совершенно не сомневалась.
Все шло по графику - четко, ладно и продуманно. Но в день открытия выставки случилась неожиданная, ошеломившая ее встреча с Бехлюлем, которая чуть не сбила ее с ног - она не ожидала от себя такой реакции. Горькое чувство потери и боль от того, что он смог ней обойтись, как с ненужной, использованной вещью и перешагнуть через нее, устраивая свою жизнь, затупились, потеряли со временем свою остроту. Она смогла не без помощи Хасана приглушить силу переживаний, заполнить память новыми счастливыми историями, задвинув прежние страхи и обиды далеко и глубоко, не позволяя себе вспоминать и отравлять себя этими воспоминаниями. И вдруг эта встреча...
Повезло, что она его узнала практически сразу же, как только вошла в зал, еще со спины. Не глазами узнала, а всем своим существом. Она внимательно слушала Алекса,  объяснявшего суть предложенных им креплений для стендов, и только многолетняя выдержка помогла ей справиться с шоком, который она испытала, увидев Бехлюля, внимательно разглядывающего фотографии. Его самоуверенную осанку, манеру стоять в нагловатой позе американского солдата с широко расставлеными ногами, привычку складывать руки на груди и склонять голову набок не перепутаешь ни с кем. Хорошо, что Алекс увлекся объяснениями и не заметил, как изменилось лицо у Бихтер на мгновение и как она приостановилась, будто запнулась о невидимую преграду. Но все-таки она сумела взять себя в руки и к Бехлюлю подошла уже совсем другая Бихтер - Бихтер, закованная в непроницаемую броню насмешки и здравого смысла. Она, конечно же, заметила то, как оторопел от неожиданности Бехлюль, и смогла оценить всю степень его потрясения. Куда пропала вся его самоуверенность? Он то бледнел, то краснел, мялся, путался в словах, заикался, но тоже довольно быстро сумел взять себя в руки и продержаться те несколько минут, которые занял их разговор до прихода спасительницы -  помощницы Бихтер по организационным вопросам.
 Дела отвлекли ее, но она сделала выводы из случившегося, и они были однозначны: ничто никем не забыто, и события прошлого имеют власть как над ней, так и над Бехлюлем. Хотя в случае с Бехлюлем все неоднозначно. Зная все его слабости, она могла предполагать, что он просто растерялся и даже испугался неизвестности и возможных действий или неосторожных слов Бихтер. Судя по его рассказам, жизнь у него была вполне благополучной и может быть даже счастливой и ему было, что терять - почему бы и нет? То есть, испугался он внезапной и вполне реальной возможности проститься с устойчивостью и благополучием в одну секунду. Судя по его суетливому виду и потерянным глазам, он не предполагал, чем может закончится внезапная встреча, и Бихтер с удовольствием подлила керосинчику в разгорающуюся панику бывшего любовника своей репликой о бывшем племяннике, и последующим эффектом от нее она насладилась в полной мере...
До самого открытия выставки ее мысли то и дело возвращались к этой дурацкой, ненужной встрече. Ожили вдруг все обиды, страхи и сомнения. Вся созидательная радость от подотовки была отравлена острыми, вроде бы давними, забытыми но по ощущениям свежими, будто только что пережитыми воспоминаниями, которые вдруг полезли изо всех внутренних тайников, и не было сил загнать все это обратно.
 В какой-то момент даже появилась трусливая мыслишка уехать из Стамбула сразу после завершения официальной части. Руководить переделкой и ремонтом особняка можно было и со стороны, оставив все дела на усмотрение компетентного архитектора, с которым был согласован каждый штрих, каждая деталь реконструкции. Но постепенно Бихтер смогла успокоиться и сосредоточиться над внешними проблемами, отложив тайные переживания на потом, в надежде разобраться в себе, не торопясь, успокоиться и продолжить жизнь дальше в заданном режиме, не покоряясь обстоятельствам. Для постороннего взгляда она оставалась такой же невозмутимой и деловитой Бихтер, которая знала, чего хочет и как этого добиться. Разве что Конфуций смог бы моментально понять, что с ней происходит на самом деле...
Вечером, во время официального открытия выставки она увидела Бехлюля сразу, как только он вошел в зал - один, без жены, напряженный, с сурово сжатыми губами и хмурыми глазами, будто недовольный своим решением и всем своим видом показывающий вынужденность своего прихода. "Для Алекса старается...", - мелькнула мысль у развеселившейся Бихтер, как ни в чем ни бывало продолжающей говорить вступительную речь. Она, конечно же, обратила внимание на все его маневры. Поиск удобного для обозрения места и нежелание встретиться со знакомыми или попасть под объективы журналистов подсказали ему выбор столика, идеального со всех точек зрения - в полумраке, на небольшом возвышении у самой стены. Краем глаза, не поворачивая головы, она следила за ним, отметив, что он не спускает с нее глаз, умудряясь контролировать все ее передвижения по залу, и в какой-то момент ею завладела шальная мысль проверить свои сегодняшние догадки, выяснить для себя, что именно испытывает Бехлюль от их неожиданной встречи и для чего он явился сюда снова. То, что спокойным он остаться не смог, было понятно: не пришел бы он на выставку, если бы его не взбудоражила эта встреча. Но в каком именно направлении развивался ход его мыслей? Может быть, он просто пришел, чтобы убедиться: Бихтер не опасна и не собирается вредить его трепетному счастью ненужными откровениями и признаниями? 
 Все было предсказуемо: Бехлюль, как заговоренный,  проследовал за ней именно туда, куда она  запланировала его привести, и она с трудом сдержала язвительный смех, когда обернулась и увидела его дерзкую ухмылочку на лице и самодовольный взгляд охотника, загнавшего глупую дичь в ловушку.
 А все, что произошло потом, доказало еще раз, что взаимное притяжение по-прежнему сильно и скрыть свою реакцию  невозможно ни от себя, ни от Бехлюля, все понявшего и с удовольствием от двусмысленной ситуации, в которую они попали, попытавшегося распалить полноценный пожар из вспыхнувшей между ними искорки. Вот этого Бихтер не планировала и не ожидала никак. Испытанные яркие ощущения от случайных или намеренных прикосновений и объятий взволнованного тем же волнением Бехлюля, моментально вернули ее в те печальные времена, которые она боялась вспоминать и загнала память о них настолько глубоко, что уже почти поверила в то, что излечилась от своей одержимости, от психической болезни, которую люди называют любовью, и с которой она больше не желала сталкиваться никогда больше в своей жизни, настолько жестоко та прошлась по ней, перепахав, вывернув ее наизнанку, заставив ее желать смерти, как избавления от страданий.
Она нашла в себе силы удержаться и выгнать Бехлюля, предварительно вернув его, да и себя тоже, что там скрывать, на землю...
Выставка прошла более, чем успешно: многие фото были выкуплены, кроме этого ряд благотворителей перевели вполне приличные деньги на счета Центра. Можно было сказать совершенно точно, что резонанс был создан, и к наследию Хасана было привлечено должное внимание. Помимо специального выпуска в новостях культуры Бихтер заказала ряд статей в республиканских газетах и специализированных журналах, и после шумного успеха выставки они не должны были пройти незамеченными.
 Вечер можно было бы считать удавшимся во всех смыслах, если бы не томительное чувство, которое охватило ее после разговора с Бехлюлем в темном кабинете, и которое она не могла определить одним словом. Это чувство сдавливало грудь, затрудняя дыхание, туманило голову, мешало сосредоточиться на текущих делах. Время от времени она глубоко вздыхала, стараясь подавить его и как-то прийти в себя, но это мало помогало. С большим трудом она вытерпела все протокольные мероприятия и закрытие вернисажа, а когда Алекс предложил ей свои услуги - с удовольствием согласилась ехать домой на его машине. 
По дороге домой Алекс, помимо обычных разговоров, задал несколько вопросов, на которые ей пришлось ответить очень осторожно, чтобы не возбудить к себе подозрения.
- Я и не знал, что вы знакомы с Бехлюлем, - сказал он прежде всего, - Я прошу прощения, если эта встреча напомнила тебе неприятные эпизоды из твоей прошлой жизни. Весь день из головы не выходит эта мысль...
-Нет-нет...ничего страшного, не беспокойся! - стараясь не выбиться из усталого и  равнодушного тона, ответила ему Бихтер. - Никаких неприятных воспоминаний Бехлюль у меня не вызвал. Я была женой его дальнего родственника, которого он называл дядей,  - вот и все. А его жена - моя бывшая падчерица...Я уже и забыла все, так давно это было...
Алекс успокоился и весело воскликнул:
-Ну, вот и славно! А то я уже стал переживать. Нихаль и Бехлюль мои здешние друзья. Прекрасная пара! Так гармонично смотрятся... Я любуюсь их семейной жизнью, прямо скажу. Редкое взаимопонимание... 
-Согласна с тобой, - широко улыбнулась Бихтер, - я рада за них. Тем более, что вся история их любви произошла на моих глазах...
-О! Наверное, это очень романтичная история! 
- Очень! Они ведь чуть ли не с рождения знали друг друга и жили в одном доме, росли, как брат и сестра. И вдруг такая неожиданность! Любовь! Мы все ахнули...Никто не хотел верить, но, помнится, моя мама им очень помогла сблизиться, - с легкой улыбкой на лице вспоминала Бихтер те 
невыносимые дни, которые рада была забыть, но вот пришлось вспомнить, - Всем пришлось смириться и вот вам пожалуйста -  прекрасная семья! Ну, очень романтичная история, трогает просто до слез, если припомнить в подробностях...Можно кино снимать, готовый сценарий! Жаль, Нихаль не пришла на выставку. Нам есть, о чем поговорить, что рассказать друг другу..., - насмешливо кривя губы продолжала Бихтер врать на голубом глазу, но что-то такое в ее интонациях насторожило Алекса и он тут же перевел разговор на более нейтральные темы - на успех выставки, на строительные тонкости в процессе реконструкции, за что Бихтер была ему благодарна. Разговор о важных делах продолжился до самого отеля, в котором остановилась Бихтер, дожидаясь дня, когда можно будет въехать в отцовский дом на правах его хозяйки и единоличной владелицы.
Бихтер провела бессонную ночь, чего с ней не было уже очень давно. Это странное чувство, с которым она не могла справиться весь вечер, продолжало томить ее и в гостинице. Она налила себе бокал красного вина и стала бродить по огромному номеру, бессмысленно улыбаясь и напевая какую-то незатейливую мелодию, запавшую ей в память, потом вдруг увидела себя в зеркале, в котором отразилась женщина, которую она не узнала, чье странное выражение лица ее напугало: расширенные блестящие глаза, загадочная  улыбка, трепещущие от томительного предвкушения ноздри, разрумянившиеся щеки - лицо женщины, которая готова к чуду, как маленькая наивная девчушка перед первым в ее жизни балом. Она нахмурилась, напряглась и резко отвернулась от зеркала. Постояла пару минут, тряхнула головой и стала приводить себя в порядок. Минут через двадцать, освежившись под прохладным душем, она переоделась в легкие льняные шорты и свободную футболку и засела за неотложную работу. С озабоченным видом перебрала документы, которые необходимо было срочно оформить, подписать и часть из них отослать в Фонд, а часть отложить на перепроверку с Алексом и архитектором на совместной встрече завтра вечером, как они договорились по дороге сюда. Деловито просмотрела почту в ноутбуке, ответила на пару писем и  кучу поздравлений по поводу выставки.  Затем посидела минут пять, постукивая пальцами по столу, резко встала с места, вытащила огромный чемодан из шкафа, отыскала в нем сделанный из плотной специальной бумаги большой пакет с фотографиями, которые  оставила для себя и спрятала, не желая, чтобы их видели посторонние, и стала внимательно их разглядывать. Решила все вспомнить, как следует, напомнить себе в деталях кое-что из прошлой жизни, чтобы раз и навсегда стереть с лица глупую улыбку, справиться с томлением и вернуть голову на место.
В руки сразу же попалась фотография, которую Хасан сделал чуть ли не в первый день их совместного путешествия по Италии верхом на мотоциклах. Бихтер с легкой грустью рассматривала себя на черно-белом снимке, который был сделан беспощадно, без желания приукрасить действительность. Они тогда проехали почти полдня, останавливаясь только на заправках. Бихтер еще не привыкла к таким нагрузкам, поэтому смертельно устала и вымоталась настолько, что у нее не было сил даже умыться. Она обессиленно сидела прямо на земле, оперевшись спиной на какой-то валун, когда Хасан поймал ее в объектив. Худое несчастное лицо с запавшими щеками и резко обозначенными скулами  смотрело в фокус фотоаппарата и возникало полное ощущение, что она смотрит прямо на зрителя блестящими глазами, кажущимися очень светлыми на фоне почти дочерна загорелого и запыленного, в потеках пота и грязи, лица. Причесываться и следить за волосами было не нужно, солдатская стрижка под машинку во многом упростила уход за собой и Бихтер не могла не оценить новое удобство в условиях безумного ралли. Яркое солнце светило почти в упор и Бихтер слегка прищурилась, не в силах выдержать его прямых лучей, из-за чего резко обозначились  морщинки в уголках глаз. Грязные, затертые джинсы, грубые ботинки и пропыленная насквозь черная футболка завершали образ очень гармонично. Она была похожа на мальчишку-беспризорника или бродягу, живущего на подаяниях. Ничего в ее облике не напоминало прежнуюю Бихтер, признанную всем Стамбулом светскую красавицу, и это ее нисколько не огорчало в те времена. И даже наоборот, она с каким-то злорадным удовольствием подчеркивала свою новую бесполость, с презрением отнесясь к привычному женскому желанию выглядеть красиво, как-то принарядиться или подкраситься. Джинсы, однотонные футболки, кроссовки или ботинки - это весь ее гардероб. А вместо привычного яркого макияжа - чисто умытое, да и то не всегда, а по обстоятельствам, лицо с проступившими на носу веснушками...

В тот знаменательный день, согласившись с Конфуцием, что жизнь - это иллюзия и нужно отнестись к ней соответственно, Бихтер никак не могла предположить, чем закончится эта авантюра. Хасан таинственно помалкивал и только успокаивающе похлопывал ее по спине, мол, не бойся...доверься мне ...Она и доверилась, терять-то уже было нечего! Они вернулись в гостиницу, Бихер рассчиталась за номер, забрала сумку с вещами и документами и они отправились закупать экипировку для длительной поездки, которую запланировал уверенный в себе и своих талантах Хасан. Финансовые вопросы он решил тут же, предложив Бихтер убрать подальше кредитную карту.
- О деньгах можешь вообще не париться, Заноза. У меня подписан договор с одним журналом в Дубае. Нужно периодически высылать фоторепортажи о тех странах, по которым я катаюсь на байке: виды, природа, жанровые сценки и так далее. Мне по договору был нужен ассистент. Так вот я тебя принял в штат, - он с удовольствием растянул губы в насмешливой улыбке, - будешь таскать мне тапочки в зубах и варить кофе...Шучу,шучу..., - тут же сменил он тон, заглянув в глаза Бихтер.- Насчет тапочек и кофе шучу, а ассистентом ты будешь точно. Чисто для статуса и зарплаты. По-моему, я неплохо придумал! У тебя есть права? 
- Лишили. За аварию в пьяном виде. Еще не скоро смогу получить новые. Так что...
- Круто...Но ничего страшного! Есть вариант получить здесь. Я разузнаю. Хотя бы мотоциклетные ты получишь.
-Я не умею водить мотоцикл...
-Ерунда! Я научу...Было бы желание!
Они перебрались в какой-то кемпинг за городом и Хасан принялся учить ее вождению на байке. Принципы вождения были несложными и не составили для Бихтер никаких проблем. Наоборот даже, она быстро поняла всю прелесть езды верхом в прямом соприкосновении с воздухом, ветром и ощутила все описанные Хасаном восторги  на собственном опыте. Вскоре ему пришлось даже сдерживать ее порывы лихачить и закладывать сумасшедшие виражи на скорости:
-Не торопись, Заноза...На тот свет всегда успеешь! К Всевышнему еще никто не опаздывал, уж поверь мне. Так что лучше не торопиться...Мотоцикл не так прост, как кажется, и умеет здорово капризничать и показывать натуру, когда от него не ждешь никаких подлостей. Пока не разберешься с его характером, лучше езди поспокойнее, набирайся опыта...
Бихтер настолько уставала в процессе обучения, что у нее не хватало сил на еду и Хасану приходилось буквально заставлять ее есть, чтобы она совсем не обессилела. Зато наладился сон! Бихтер засыпала, как только голова соприкасалась с подушкой, глубоким, здоровым и очень крепким сном. Ей, наконец, перестали сниться кошмары, из-за которых сон до недавнего времени был дополнительной пыткой для нее.
Хасан вел бесконечные переговоры на гортанном арабском языке, не выпуская телефон из рук, и, видимо, именно в результате этих переговоров  у Бихтер появились новенькие международные права, выписанные ей, как ни странно, в Дубае. Она удивилась, но Хасан небрежно отмахнулся от ее вопросов:
-Не парься, красотка, и даже не задумывайся об их происхождении.  Они не поддельные, а самые что ни на есть настоящие, действительные - вот и все, что тебе нужно знать. Есть у меня кое-какие связи в этом мире...
Жили они скромно, не затратно, в загородном то ли мотеле, то ли кемпинге для моторизованных туристов, которые приезжали и уезжали, отдохнув и набравшись сил, особо не задерживась. Но фотоаппарат у Хасана был невероятно дорогим, с кучей приспособлений, все это лежало в стильном кофре и он очень дорожил им, как и мотоциклом - настоящим мощным харлеем. И на экипировку Бихтер он денег не пожалел. Бихтер как-то попыталась расспросить его об источниках доходов:
-Неужели работа фотокорреспондента настолько прибыльна, что ты не задумываясь тратишься на совершенно ненужные для тебя вещи?
-Ну, во-первых, это нужные вещи. Мне нужен живой и, по возможности, здоровый и веселый ассистент, - посмеивался Хасан. - А во-вторых, разве ты не знаешь, что Дубай - это город сумасшедших миллионеров, любящих сорить деньгами и не знающих им цену? Вот как раз одному такому очень богатому бездельнику вздумалось выпускать журнал о путешественниках и любителях экстремальных видов спорта. И вот он я - опа! Тут как тут нарисовался...Как раз такой, какой ему нужен: путешественник, экстремал, да еще и фотограф. Так что все довольны, как видишь...Говорю же тебе - не парься!
И Бихтер решила не париться. Две недели интенсивного обучения тонкостям езды на байке закончились тем, что Конфуций решил взять для Бихтер мотоцикл напрокат, чтобы путешествие в сторону Северной Италии было более комфортным даже с учетом малого опыта вождения Бихтер. 
- Поначалу будет очень трудно, но ты ничего не бойся, - говорил он ей твердым, спокойным голосом, заставляющим верить его словам, и она верила и ничего не боялась, и только кивала головой, соглашаясь. - Будем ехать не торопясь, с частыми остановками. Это цивилизованная страна, по дороге полно мотелей, кемпингов, где можно отдохнуть, отлежаться. Потом втянешься и перейдем на длинные расстояния. Вот тогда ты и поймешь весь кайф от езды на байке...
Так все и было. Бихтер невероятно уставала первое время, но потом втянулась и они могли совершать многодневные переезды, останавливаясь только на небольшие дневные привалы и ночевки в придорожных мотелях. 
А фотографию эту Бихтер, разозлившись, потребовала уничтожить. Но Хасан не дал и просто перенес, спрятал в архив на старой флэшке, чтобы однажды достать и показать ей, как она изменилась. Да...она и в самом деле изменилась. Беспристрастный взгляд со стороны помог ей оценить все правильно и она с тех пор старалась держать себя в руках, не опускаться и сохранять более-менее нормальный вид. Не забывала умываться и принимать душ при первой же возможности, стала использовать смягчающие и солнцезащитные кремы и даже иногда подкрашиваться. Волосы постепенно отрастали. Вначале топорщились смешным густым ежиком, а потом появилась шевелюра, которая стала раздражать ее и она собралась было опять состричь все под корень, но Хасан уговорил не делать этого...
Окончательно она пришла в себя и выбросила из головы сомнения и  разного рода глупости после одного страшного случая. Они пробирались в знаменитые Доломитовые Альпы - горы на севере Италии. Дорога была довольно трудной, все время вверх по извилистому серпантину. Они здорово устали, но, будто соревнусь друг с другом в выносливости, упрямо отказывались от передышки, хотя это можно было сделать без проблем: вдоль всего пути были разбросаны очаровательные туристические шале и нужно было просто свернуть в сторону, признавшись в усталости. В горах темнеет быстро и они во что бы то ни стало решили  засветло добраться до конечной точки дневного маршрута.
 Что вдруг случилось с Хасаном они так и не поняли: он утверждал, что просто уснул за рулем, Бихтер же и вовсе терялась в догадках. Но на одном из крутых поворотов Хасан вдруг потерял управление и его байк занесло в сторону пологого вначале и довольно крутого метров через двадцать обрыва над бурной горной речушкой. Бихтер потом никак не могла вспомнить, каким образом она так стремительно сообразила сделать именно то, что было нужно и откуда у нее взялись силы для этого. Она резко затормозила, отведя свой байк на обочину и бросилась вниз, не разбирая дороги, за Хасаном, который кубарем летел прямо в сторону опасного обрыва над ревущей в камнях речкой. Повезло, что он сразу выпал из сиденья и его байк отлетел в сторону, зависнув на самом краю обрыва. Бихтер успела вовремя. Еще немного и Хасан отправился бы прямиком в реку, да еще и с огромной высоты. Она ухватила его за куртку и  оттащила на безопасное расстояние. Хасан был без сознания, все его лицо было залито кровью, видимо, ударился о камень при падении. Бихтер, увидев кровь и торопливо отыскав ее источник, устроила его лежать удобнее, а сама ринулась по камням к его мотоциклу. Сорвала с него  надежно прикрепленные рюкзак с аптечкой и бесценный корф с фотоаппаратом и бегом вернулась к Хасану, который уже начал приходить в себя и даже пытался открыть глаза, один из которых был залит кровью, обильно текшей из ссадины над бровью. Так же энергично она обработала раны, изредка покрикивая на ойкающего Хасана. Затем расспросив его  о том, где и что болит, она тщательно прощупала руки и ноги. К своему невероятному облегчению никаких видимых переломов и ушибов она не обнаружила, руки и ноги двигались нормально, голова тоже поворачивалась без проблем. Приказав ему лежать, она опять спустилась к обрыву, чтобы попробовать вытащить мотоцикл, который держался и не падал вниз только благодаря крупным камням, за которые он зацепился на излете в довольно удобном для нее положении - ей пришлось только слегка его приподнять и подтолкнуть в сторону.
Быстрый осмотр показал, что колеса вроде бы были целыми, руль не разбит. Вдребезги разлетелась панель управления и фары, но ключи зажигания не вылетели из гнезда и  мотор заработал, как только она попыталась его завести...
Кое-как они выбрались на дорогу,поддерживая друг друга и толкая перед собой разбитый харлей, и только потом Бихтер вдруг почувствовала, что у нее нет никаких сил, ноги буквально подломились под ней и она села прямо на асфальт, уже ничего не соображая. Все это время Хасан молчал и только бросал на нее потрясенные взгляды. Он присел рядом с ней, крепко обнял ее, застонав от боли в ушибленном плече. Сколько они так сидели - неизвестно, но, наверное, не так уж долго, потому что солнце еще не перевалило за высокие горы на западе и было довольно тепло. К ним подбежали люди из проезжавшего мимо автомобиля и дело пошло веселей. Вызвали эвакуаторы, скорую помощь, в близлежащем городке их осмотрели врачи. Хасану наложили швы на рассеченную почти до кости бровь, обработали все царапины и ушибы. Бихтер была абсолютно цела, если не считать трясущиеся от перенапряжения руки и ноги и застывшие глаза, не выражавшие никаких эмоций. Только увидев перевязанного и обклееного пластырями  Хасана, она смогла расслабиться и тут же расплакалась навзрыд - напряжение, так прочно сковавшее ее и державшее в состоянии постоянной готовности бежать и немедленно что-то делать, отпустило и слезы потекли свободно, обильно...
Потом, уже на следующий день, когда они выспались в уютной гостинице и, слегка придя в себя от потрясений предыдущего дня, вспоминали вчерашнее приключение, Хасан, крепко ухватив ее за плечи двумя руками, сказал, пристально смотря ей прямо в зрачки серьезными глазами:
-Ты невероятный человек, Бихтер. С тобой можно куда угодно - на войну, в тыл врага, на Марс или в джунгли к людоедам. Не женщина, а боец  и настоящий друг! Я жизнь за тебя отдам, имей в виду, друг. И это не пустые слова...
 Бихтер улыбнулась слабой, еле заметной улыбкой и ответила ему негромко:
-Не преувеличивай, Конфуций. Я ничего особенного не сделала. И вот, посмотри! У меня до сих пор трясутся руки! Так что боец из меня никакой...
Хасан крепко обнял ее и повторил: 
 -Я за тебя жизнь отдам.

Бихтер встретила рассвет в слезах. Все вспомнилось настолько ярко, будто случилось только вчера. В каких только приключениях они не побывали с Хасаном после этого злосчастного падения с обрыва, но уверенность, что за спиной надежный друг, который всегда спасет тебя даже ценой собственной жизни, никогда не предаст и готов ради тебя на все, не оставляло ее до самой последней минуты, и даже воспоминания о нем придавали ей силу, укрепляли ее дух, внушали надежду на лучшее. 
Она бережно сложила фотографии, за каждой из которых стояло какое-то событие, забавное или рискованное приключение, и все они были невероятно дороги для нее, убрала их на прежнее место и встретила начинающийся день во всеоружии. Никому не удастся заставить ее свернуть с избранного пути, ни одна химера из прошлого не смутит ее душу...

Ирочка, спасибо, огромное удовольствие получила, преогромное.
Повествование увлекательное, читается на одном дыхании, переживания героев описаны так, что проходят через меня, будоражат, волнуют, воспоминания нахлынули...
А вот это:
- Никому не удастся заставить ее свернуть с избранного пути, 
да, это у нее, скорее всего и получится и воплотиться в жизнь, Все зависит от автора. А вот:
-ни одна химера из прошлого не смутит ее душу... это скорее, она давала себе установку, а не утверждала. Ну вот так я увидела...
 Все классно, все здорово, как будь - то 79 серию посмотрела, так явственно увидела ББешек, не могу представить скандинава, что-то рыжее, высокое и с акцентом прибалтов(А та Хельсинки талеко?)
 Еще...не Беха она проверяла, зачем это, если все равно, если поросло...себя. Еще на первой встрече он у нее прошел фейсконтроль, да и на выставке, как на рентгене. Они еще там все поняли. Скорее, прежняя Бихтер сказалась, власть свою еще раз, почувствовать, если не над разумом, то над его телом. Да и промахнулась. Бех, конечно, лоханулся, чего там говорит, так и не в первой. А дочь г-жи должна была быть уже из стали, знала куда ехала, варианты должны быть все прокручены, жизнь побила, поломала, да так, что по идее остаться должна одна оболочка: любимый мужчина бросил, предал, родные ее забыли, самый лучший друг-муж, который вытащил ее из этого д---ма погиб. Но Хасан, не только вытащил ее, он ее возродил и возвратил к жизни. Поэтому решилась поиграться в кошки-мышки и попалась.
 Ну вы поняли, что это, я так вижу, со своей, так сказать колокольни, а колокольня у меня примерно метр девяносто, светло- русая,  голубоглазая и обалденно красивая.
 Ирина, а долго потом ждать следующий сезон? Вот мне бы первого проснуться и с легкого похмелья почитать, праздник продолжить.
 Всем доброго дня)))

Я ужасно рада твоему такому эмоциональному восприятию,Тань! Тем более,что писала на нерве,неслась во весь опор))Ты права.Именно так все и задумывалось.Загнала она любовь поглубже ,потому что слишком много горечи в той любви - любовь вперемешку с горем и горе обидное помимо всего, оскорбительное ,его пережить было трудно.Думала о себе,что все позади ,а оно вон оно как...С Бехом-то все понятно.Он ловкий парень и успешно сидел на двух стульях - жил и дрессировал,как мартышку,жену,и грезил о несбывшейся Бихтер.И при этом особо не переживал,умел найти удовольствие во всем,успешно самому себе мозг за...этсамое,нутыпонела))И на тебе...опять ожог,опять пожар...
Теперь продолжение будет попозже.Может успею завершить до конца года,может нет - посмотрим,как сложится...

татьяна пишет:

.
 Ирина, а долго потом ждать следующий сезон? Вот мне бы первого проснуться и с легкого похмелья почитать, праздник продолжить.
 Всем доброго дня)))

Ириша, повторюсь и поддержу Татьяну....

Написала ты так про страдания Бихтер, что я опять вместе с ней умирала...  Здорово!!!!

Ира!!!!! Не покупайся на эту  просьбу нашей  затейницы  Танюшки : прочитать  твой фф с  легкого похмелья !!!!!

Она в прошлом году после новогоднего веселья на одной из фотографий  4 (!!!!!)  Башак    увидела!!!!

(Я это помню,Татьяна!)

Давай до Нового года??!!     Во избежание  недоразумений ....

Ай, помню, помню, так так и было , но это что? Это ничего! Мне на это Granо ответила, что  шесть!!!

Halirina пишет:

..С Бехом-то все понятно.Он ловкий парень и успешно сидел на двух стульях - жил и дрессировал,как мартышку,жену,и грезил о несбывшейся Бихтер.И при этом особо не переживал,умел найти удовольствие во всем,успешно самому себе мозг за...этсамое,нутыпонела))И на тебе...опять ожог,опять пожар...
Теперь продолжение будет попозже.Может успею завершить до конца года,может нет - посмотрим,как сложится...

Не , ну ты даёшь!

Дрессировал...изгонял из памяти...искал новые смыслы...

Так ты чо?! 
Сама же написала .....что ему хреново было!....Аль я чего не так понила????


Не, не ...голубушка! Я строго слежу за всеми предложениями!!!

Итак,продолжение...


...Бехлюль молча смотрел на дядю и жену и хорошо  понимал, что от него ждут признательности, радости и даже восхищения, но мучительно искал и не мог найти хотя бы формальных слов благодарности, до того он растерялся от неожиданной новости. Затянувшееся молчание стало выглядеть совсем уже неприличным и Нихаль, не выдержав, воскликнула: 
- Ну же, Бехлюль! Скажи что-нибудь!
 Бехлюль откашлялся и выдавил: 
-Это так внезапно...Даже не знаю, что и сказать...
Аднан рассмеялся довольным, благодушным смехом и покровительственно похлопал зятя по плечу.
-Ничего...это он просто смутился  от неожиданности. Или от счастья? 
- От счастья, конечно, ну и от неожиданности тоже - справился с собой Бехлюль, наконец, - спасибо, дядюшка! 
 После объятий и всякого рода восклицаний и напутствий Аднан перешел к деловой части. Передачу должности он запланировал не раньше, чем завершится совместный проект со шведами, так успешно начатый  Бехлюлем, а затем на совете директоров он официально предложит кандидатуру Бехлюля на должность президента холдинга.
-Я уверен, что возражений не будет, - успокаивающе кивал головой Аднан. - Вдобавок контрольный пакет акций принадлежит нашей семье и наш голос будет решающим. Когда вы с Алексом будете готовы отчитаться перед правлением? 
 -Я думаю, через пару недель...или даже раньше. Мы как раз на днях обсуждали этот вопрос, - солидно ответил ему будущий президент, в голове которого вдруг взорвался шумом победный марш и загремели фанфары, но он изо всех сил сдерживался, стараясь не показать свое торжество.
 Визит на этот раз затянулся дольше обычного. Аднан, вдохновленный своей щедростью и очевидной радостью детей, увлекся и, вспоминая историю создания холдинга, углубился в этих воспоминаниях на сто с лишним лет, начав неторопливый рассказ с прадеда, который удачно основал небольшую фирму. У разорившихся аристократов османских времен хватило сообразительности и предвидения дать сыну солидное образование в Сорбонне, и на оставшиеся после продажи фамильных ценностей деньги он открыл небольшую фирму - строительство, подряд, оптовая торговля, перевозки. На родовитого дворянина из семьи пашей, который занялся несвойственным для его сословия делом, посматривали косо, но злые языки быстро примолкли: прадед так толково повел дело, что очень быстро преуспел, разбогател и устроил жизнь на широкую ногу, укрепив свое положение выгодной женитьбой. У дедушки получилось еще больше расширить отцовскую фирму, и уже во времена реформ и строительства республики он смог подняться очень высоко, оказав услуги особого рода Кемалю Мустафе - будущему великому Ата-Тюрку, поддержав того и деньгами, и личным участием в революционной деятельности. Со времен основания и вплоть до сегодняшнего дня главным девизом холдинга была разумная осмотрительность, честность в ведении дел, поддержка основной правительственной линии и умеренный либерализм - так вкратце можно было охарактеризовать смысл пространственных речей  Аднана Зиягиля, нынешнего главы империи.
-Не переживай...Постепенно я объясню тебе все тонкости работы с правительственными чиновниками, с депутатами национального собрания. Ко всем есть свои  наработанные и проверенные временем подходы. Впрочем, ты и так уже во многом очень неплохо разбираешься ..., - с удовольствием заключил Аднан, одобрительно поглядывая на взволнованного зятя.
Приятную, хоть и несколько затянувшуюся, беседу прервал шумный приход Бюлента, который ввалился в гостиную с большим, тщательно упакованным плоским пакетом в руках. Бехлюль, что там скрывать, очень оживился, даже обрадовался, что можно, наконец, сменить тему разговора  и вернуться из высокой и заставляющей робеть истории величия семьи в простую и более понятную ему жизнь. Обменявшись веселыми приветствиями со всеми, Бюлент жизнерадостно спросил:
- Я что-то важное пропустил? У вас такие торжественные лица...
Нихаль с нескрываемой гордостью пересказала ему свежие новости. Реакция Бюлента всех развеселила. Он несколько раз подпрыгнул на месте с криками и воплями, отбросил в сторону  пакет и повис на шее Бехлюля
-Ура!!И еще три раза ура! Поздравляю всех с правильным решением! Бехлюль - лучший кандидат! Вот поверьте моему слову - вы еще ахнете, когда он выведет холдинг на мировой уровень...
-А почему сразу не на космический? - развеселилась Нихаль. - Ты сомневаешься в способностях моего любимого мужа? Что это ты принес? 
С этими словами она подобрала отброшенный  пакет и попыталась вскрыть его, но ничего из этого не вышло, потому что Бюлент выхватил его у нее, задрал руки повыше и и  многозначительно повертел им над головой, будто желая подразнить любопытную сестру.
-Тебе не понравится, сестра, - с язвительной любезностью ответил он ей, - поэтому я лучше молча отнесу это наверх. А кому интересно - приходите и сами увидите. Только не говорите, что я не предупредил...
Раскланявшись шутовским поклоном со всеми, он развернулся на каблуках и убежал вприпрыжку к себе - только его и видели. Нихаль и Аднан переглянулись с веселым недоумением, а Бехлюль быстро встал и, рассмеявшись, оповестил жену и тестя: 
- Схожу на разведку! А то лопну от любопытства...Что он еще надумал, интересно?
К его приходу пакет уже был распакован и Бюлент бегал по комнате, прикидывая, на какой из стен повесить довольно большую цветную фотографию, наклеенную на плотное картонное паспарту для устойчивости. На огромном фото с великолепной четкостью и с рокошными подробностями была запечатлена небольшая стайка речной форели, несущаяся против течения в прозрачной горной речке. Мастер выбрал изумительный ракурс, сняв все подробно и довольно замысловато: нижняя часть снимка показывала подводный мир, а на верхнюю половину попало все, что было над водой и камнями, о которые билась речка. В кадр попал и окружающий пейзаж - нарядно цветущие кусты, яркое синее небо,горные вершины вдали - и интересные подробности подводного мира. Напряженные, слегка вытянутые рыбки выглядели абсолютно живыми в кристально чистой воде. При взгляде на них возникало ощущение, что они вот-вот взмахнут хвостиками и исчезнут в глубине. Они казались нарядными, будто были созданы и с большим вкусом раскрашены талантливым художником: их темно-оливковые, радужно поблескивающие спинки мягко светлели, переходя к окрашенным нежно-розовым цветом брюшкам. Сами рыбки были усеяны светлыми, круглыми, как горошинки, пятнышками и выглядели празднично и очень эффектно на фоне всего этого великолепия.
-Ты только посмотри, какая красота!  -  ликовал Бюлент, показывая фото Бехлюлю, и тут же объяснил происхождение чудесной картины, - Это мне Бихтер подарила...
 Бехлюль удивленно задрал брови.
-Бихтер?
- Да, а что тут такого удивительного..., - довольно улыбнулся Бюлент. - Я сразу понял, что не дождусь от вас приглашения на выставку. Так что сегодня мы с ребятами сами пошли туда после тренировки. И хорошо, что сходили! Она завтра уже закрывается. Так что я все успел: Бихтер увидеть, поболтать с ней от души, подарок получить и выставку рассмотреть. Обалдеть просто, Бехлюль...Я думал, у меня сердце выскочит или дыхание остановится от того, что я там увидел! До сих пор не могу поверить, что это Бихтер. Она крутая, как...Даже не знаю, как кто! Как агент 007 и даже круче!  
-Да уж, она крутая, это факт... - задумчиво согласился с ним  Бехлюль, внимательно рассматривавший фотографию, - Аль-Османи, говорят,  классный фотограф...
-Это не его работа. Это фото Бихтер, чтоб ты знал! Она сказала, что неудобно будет дарить фото ее покойного мужа и подарила мне свою работу. Вот, смотри...Ее подпись внизу! И дата! Ох, Бехлюль...Как смешно она рассказала, как она ракурс выбирала и упала в воду! И как ее вытаскивали! Хорошо, что фотик был специальный и она съемку не запорола... Так прикольно! Я чуть со смеху не умер!
Восторженный Бюлент сыпал подробностями встречи без остановки, а Бехлюль слушал его со смешанным чувством радости и зависти к его открытому, откровенному счастью, к тому, что мальчишка мог выразить все захлестнувшие его эмоции, не скрывая своего восхищения, и говорить обо всем искренне и с чистой душой. А в какой-то момент не удержался и спросил:
-Она тебе не сказала, что собирается делать дальше? В Стамбуле останется или уедет?
-Нет...не хочет оставаться, как я ни просил! Говорит,  дом свой закончит отделывать и уедет в Лос-Анджелес. Говорит, что хочет изучать там что-то...не понял я даже. То ли в Голливуд собралась и будет кинозвездой, то ли сама снимать хочет, то ли еще что-то в этом роде. А что? У нее получится! Я всегда считал, что она красивее Анджелины Джоли...Кстати, поздравляю тебя еще раз...Я ужасно рад, что папа решил тебя продвинуть в президенты, - посерьезнел вдруг Бюлент, меняя тему. - Сказать, почему? 
-Ну, скажи, - механически согласился вдруг ужасно растерявшийся от услышанного Бехлюль.
-Теперь он от меня отвянет. Ты же знаешь, как он может надавить, если ему надо! Спокойно, неторопливо, без лишних слов, но если ты попался - все! Спасения нет! Сам не заметишь, как сделаешь все, что ему нужно и согласишься со всеми его доводами. И Нихаль такая же, только не такая продуманная и методы у нее другие...Да-да...я это точно знаю! Я их люблю очень, но иной раз хочется сбежать куда-нибудь подальше от обоих. Не хочу быть папиной надеждой и преемником в фирме. Мне вся эта возня неинтересна. А теперь ..Ого! Теперь я свободен! За твоей широкой спиной меня и видно не будет!
Бехлюль  молча смотрел на него, пытаясь осознать услышанное и еще больше теряясь от этого.
-Не смотри на меня так..., - с мрачной серьезностью продолжил Бюлент, став вдруг абсолютно непохожим на привычного задорного и не всегда сдержанного мальчишку, - Я закончу школу и уеду отсюда куда-нибудь подальше. Не хочу сразу поступать, потому что не знаю толком, кем хочу быть. Зато точно знаю, кем быть не хочу. И уж точно не хочу заниматься этой тухлятиной - работать на фирме под папиным покровительством. Я сначала обрадовался, когда зубрилка Нихаль поступила в универ, да еще и на такой факультет... Папина гордость! Уж она не подведет! Ей хоть сейчас можно фирму доверить - всех построит и изо всех душу вынет. Генеральша...Но я совсем забыл про тебя! Это такая удача, что папа вдруг так решил...Теперь у меня нет проблем, мне кажется...Только ты пока молчи! Ладно? - вдруг встревожился он, - Это еще не точно с моими планами, но я рад, что у меня хотя бы руки  теперь развязаны. Я сначала узнаю, что хочу сам, а уж потом пойму, стоит ли мне идти по проторенным дорожкам. Прямо от души отлегло... - с солидным взрослым вздохом завершил сумбурный монолог Бюлент, ошарашив Бехлюля своими внезапными откровениями.
И в очередной раз он сумел поразить Бехлюля. Знакомый до мельчайших подробностей, изученный вдоль и поперек  Бюлент поворачивался совершенно новыми гранями своей натуры. Откуда ни возьмись у парня появились личные планы и интересы, которые он абсолютно не связывал с семьей.
 Бюлент вскоре отвлекся на разговоры о тренировке и несправедливости тренера, который  выстроил слишком жесткий тренировочный план, а Бехлюль задумался о себе, сравнивая себя  с названным братом.
 Вот за собой он абсолютно не помнил таких мыслей в юности. Ну, так-то были попытки заявить о себе, когда он начал активно заниматься игрой на фортепиано и даже лелеять в глубине души робкие мечты о консерватории и исполнительской карьере. Мадемуазель неустанно восхищалась его техникой, своеобразным туше, чувственностью и мощью его игры, которая доставляла ему самому немыслимое наслаждение. Но все туманные надежды  были пресечены небрежной волей дяди, который однажды, серьезно глядя в глаза юного Бехлюля, посоветовал ему непременно идти в университет на экономический факультет, чтобы получить самую перспективную для работы в холдинге специальность - менеджмент, экономика и управление современным производством.
 Правда, он тут же спохватился и стал ласково расспрашивать о планах у самого Бехлюля. Но тот быстро и правильно понял дядюшку и привычно  согласился с ним и его видением  своего  будущего без  сопротивления, за пять минут. А как иначе? Никак. Бюлент абсолютно правильно описал папину хватку, оценил Бехлюль наблюдательность мальчишки. Как-то так смог дядя и не надавить формально, и заставить сделать по-своему. И да, верно...У Нихаль порывы те же - заставить всех делать так, как ей нужно, но методы у нее слабоватые или пока неотработанные, она больше берет истерикой и пытается манипулировать чисто по-женски. Ну,ничего...она умная девочка и еще наберет обороты. А в твердости характера и настойчивости в достижении цели ей не откажешь, и тут Бюлент прав. Умный, наблюдательный мальчишка, с горечью в сердце отметил Бехлюль. Чувствуется в нем стержень... Или это ощущение личной свободы бывает только врожденным?
 Поступил, помнится, он легко, сдав блестяще проходной экзамен, потому что и в школе у него не было проблем: закончил ее Бехлюль в первой десятке. А вот с учебой в универе дело не заладилось. Не то чтобы он был тупым и не мог усвоить  нудные лекции, но сам процесс усвоения вызывал тягучую скуку и в душе росло отвращение к учебе, которую он в итоге затянул и получение степени бакалавра вместо стандартных трех лет у него заняло почти в три раза больше времени.
 В целом на судьбу жаловаться не приходилось и кто его знает, может быть, настояв в свое время на поступлении в консерваторию, Бехлюль оказался бы на задворках жизни, играя где-нибудь в провинции на захудалой сцене, а то и вовсе, как последний неудачник, преподавал в музыкальной школе класс игры на фортепиано для малолеток, ненавидящих инструмент лютой ненавистью и не смевших отлынивать от уроков под надзором пап и мам, лелеющих свои амбиции.  Никто не знает, как оно все повернулось бы. И уж вряд ли бы он смог достичь нынешнего успеха, занимаясь музыкой.  Так что в известном смысле он должен был благодарить дядюшку, подсказавшего ему правильный выбор в свое время. Но почему-то вдруг стало обидно за себя. Чувство зависимости от окружающих, заставляющее раз за разом подчиняться чужой воле и отказываться от собственных желаний, напомнило о себе ощутимой, довольно неприятно царапающей обидой.
 А к роялю он с тех пор подходил очень редко, уступая или уговорам слушателей или повинуясь внезапному порыву, с которым было не совладать.  Иногда его гнало к инструменту острое желание прикоснуться к некогда любимым клавишам - нечто вроде тоски, своего рода ностальгии по утраченным мечтам. Что-то внутри сопротивлялось и удерживало его от регулярных занятий и углубленного интереса к игре на фортепиано. Может быть, он таким образом берег себя ? Не давал себе волю мечтать о другой судьбе и не забивал голову несбыточными надеждами...

По дороге домой Нихаль никак не могла остановиться, упрекая мужа в недостаточно бурно выраженной радости:
-Я не перестаю удивляться, Бехлюль! Папа так доверяет тебе, он предложил тебе такое невероятное повышение, которого ты бы еще долго не увидел при других обстоятельствах...А ты стоишь и  хлопаешь глазами, как дурак! 
-При каких "других обстоятельствах", дорогая? - приподнял брови Бехлюль. - Может быть, ты выскажешься более конкретно?
-А куда еще конкретнее? Ну, просто представь, что ты...с дипломом бакалавра и без опыта работы ...вдруг устроился  в какую-нибудь фирму и за  два года сделал такую сногсшибательную карьеру! Представил? Нет? Вот и я тоже не смогла!
-То есть ты хочешь сказать, что должность досталась мне исключительно по протекции? Как зятю? И я ее на  самом деле не заслуживаю? - уточнил Бехлюль вежливо. На самом деле разговор не цеплял его, и разговаривать вообще не хотелось, он отвечал совершенно механически, думая о своем и все перебирая в голове вечерние откровения Бюлента, заставившие его вспомнить собственную молодость и посмотреть на многое совсем с другой стороны. Но молчать было неудобно и он поддерживал беседу, если можно было так назвать недовольные, мелочные придирки Нихаль ко всему на свете. К его неправильному поведению они подошли уже после серии ее раздраженных реплик о погоде, состоянии дорог, запахе бензина в машине и так далее в том же ключе. А теперь просто настала очередь любимого мужа отвечать по закону ее внутрисемейного кодекса.
- Ну, как сказать...Я не говорю, что ты не достоин этой должности! Иначе папа не стал бы тебя продвигать ни за что. Он ведь не враг самому себе, - засмеялась иронично Нихаль, - но ведь возможность проявить себя ты получил именно благодаря папе! Разве не так? Хотя бы за это можно было бы изобразить на лице благодарность?
-И что по-твоему я должен был сделать? Расплакаться...поцеловать ему руку...Что? - Нихаль смогла, наконец,  разозлить его и Бехлюль стал заводиться,  - по-моему дядя все прекрасно понял! А вот тебя я не понимаю абсолютно.  Что именно ты хочешь услышать от меня?
Он стукнул по рулю в раздражении. Нихаль замолчала, поджав в негодовании губы. Потом глубоко вздохнула, заметно успокоившись. Как обычно в подобных ситуациях, она быстро успокаивалась, стоило Бехлюлю потерять контроль над собой, будто именно это и было целью ее придирок - вывести мужа из себя. Помолчала немного и, чувствуя себя не до конца удовлетворенной, решила сменить тему разговора: 
- Ну, ладно...не будем больше об этом...Просто я разозлилась на Бюлента. Как он изменился в последнее время! Я перестала его узнавать! Постоянно спорит, огрызается, все хочет делать по-своему, ни с кем не считается!
- А что в этом плохого, если парень хочет что-то сделать по-своему? Мужчина должен уметь такие вещи - настоять на своем, сделать по-своему ...Ну, и ответить потом за свой выбор. Иначе кто из него вырастет? Тряпка! Слабак!
- Не рановато ли он начал настаивать на своем? Вот что он сегодня принес, ты выяснил? Хотя можешь мне не говорить...я и так догадалась! Уверена, что он побывал на этой скандальной выставке и притащил какую-нибудь безвкусную фотографию оттуда. Тоже мне...развел секреты...Я права?
- Права, - согласился с ней Бехлюль, - но не во всем. Бихтер подарила ему отличную фотографию.
- И он, само собой разумеется, повесит ее на самое видное место... До чего все-таки она бестактная женщина! В доме первого мужа теперь будет висеть фото ее второго мужа. Я не устаю поражаться ее наглости! - возмутилась Нихаль.
- Не говори  ерунду...Все сделано вежливо и тактично. Это ее фото, она сделала его сама, подарила не бывшему мужу, а Бюленту...по его просьбе...Что тут бестактного? - устало растолковал Бехлюль жене сложившуюся ситуацию...
Нихаль замолчала теперь уже надолго, но по ее тяжелому дыханию было понятно, что разговор она не закончила и нужно ждать очередной волны упреков. И да...Бехлюль не ошибся. Уже почти возле самого дома Нихаль высказалась, с трудом удерживая гнев:
- Я только в одном не могу разобраться! Почему ты всегда встаешь на ее защиту? И раньше так было и теперь опять началось! Ну, я понимаю, хоть и с трудом, когда Бюлент лезет со своими обидами и детскими комплексами. А тебя почему так и тянет все оправдать и объяснить в ее пользу? 
- Не понял...Объясни, пожалуйста! От кого я ее защищаю и что именно я трактую в ее пользу? Я тебе просто пересказал то, что было на самом деле. Причем тут защита? Что с тобой происходит? Ты цепляешься к каждому моему слову! Хватит уже! Не будь занудой, Нихаль...Не порть мне сегодняшний день. Вместо того, чтобы еще раз порадоваться за мое повышение, ты весь вечер пилишь меня, как старая пила! Уже голова от тебя разболелась...
Вечер закончился тягучими, нудными препирательствами, в результате которых Бехлюль ушел в кабинет и забаррикадировался монитором от непонятно почему взбудораженной жены. А Нихаль никак не могла остановиться и перенесла свое раздражение на слуг, потом долго с кем-то ссорилась по телефону, распекая за невозвращенные вовремя рабочие тетради. Радость от нового витка карьеры погасла, не успев толком разгореться. Бехлюль провел остаток вечера, размышляя о превратностях собственной судьбы, и выводы, к которым он пришел, тоже не доставили ему особой радости. Уверенная самостоятельная позиция малыша Бюлента растравила ему душу, натолкнув на не очень приятные для мужского самолюбия мысли и чувства, которые он подспудно испытывал очень давно и знал точно, что по-другому думать о себе он не имеет никакого права, если учитывать сложившиеся обстоятельства и неотступно  тяготеющее над ним сиротство. Однако почему-то именно сейчас эти простые и абсолютно ясные истины потускнели, потеряв свою простоту и ясность...

Началась новая рабочая неделя. Бехлюль не дал ходу новости о предстоящем повышении и попросил дядю пока не оповещать никого о грядущих изменениях. Но, видимо, какие-то слухи поползли, потому что он стал замечать на себе внимательные и слишком предупредительные взгляды сотрудников, старающихся именно при нем демонстрировать свои деловые качества и несколько угодливо приветствующих его в коридорах фирмы. Он старался меньше мелькать в холдинге, проводя почти все свободное от встреч и совещаний время на объектах:  на строительных площадках, в цехах многочисленных фабрик и в транспортном отделе - громадной стоянке большегрузных трейлеров. Кроме того, такая маневренность помогала ему увиливать от лишних встреч с Алексом, чья довольная физиономия стала выводить его из себя и он уже начал бояться, что выдаст себя и свою неприязнь к нему какой-нибудь неуместной выходкой.
 Но долго избегать партнера не получалось, ведь дело они делали общее и отчитаться за него рано или поздно придется тоже совместно. Скрепя сердце, Бехлюль натягивал на лицо самую любезную и жизнерадостную улыбку и с трудом выдерживал то небольшое время, которое приходилось проводить вместе, готовя судьбоносный отчет перед советом директоров здесь, в Стамбуле, и который практически в том же виде Алекс собирался представить шведскому директорату. Бехлюль старательно обходил разговоры на личные темы, и, как только Алекс упоминал имя Бихтер в своих рассказах, он тут же переводил обсуждение на деловые рельсы. Иной раз это получалось незаметно и вполне естественно, но чаще всего его уловки носили надуманный характер и Алекс с удивлением понял, что Бехлюлю неприятна тема Бихтер. Однажды он не выдержал и выразил свое удивление вслух и довольно прямодушно:
-Дружище...Что-то случилось? Я заметил, ты слишком старательно обходишь некоторые темы в нашем общении. Тебя раздражает, когда я говорю о Бихтер? Скажи прямо, в таком случае...Видимо, я бестактен и слишком откровенно высказываюсь о том, что тебе не хочется слышать. Вот и Бихтер как-то странно напрягается, когда я упоминаю о тебе. Это не мое дело, конечно...Но, видимо, какие-то семейные вопросы остались нерешенными и портят вам обоим настроение. А я, получается, лезу...Но, насколько я понимаю, все ее отношения с вашей семьей закончились давно и мне даже в голову не пришло, что есть какие-то проблемы. Ну, я далек от турецкой жизни и не знаю ваших обычаев, поэтому не обижусь, если ты мне объяснишь, в чем я не прав. Я просто скорректирую свое поведение. Не хочу портить хорошие взаимоотношения ни с кем из-за разницы в ментальности. Буду очень тебе благодарен, если ты меня направишь в нужном направлении...
Бехлюль, напряженно слушавший его растерянные, но безупречно  вежливые и правильные слова, собрался было от всей души отправить Алекса в нужном направлении сразу же и по общеизвестному адресу, но вспомнил все свои лицедейские и дипломатические способности и хоть и с трудом, но удержался, прикусив язык. Широко улыбнулся, приобнял недоумевающего компаньона за плечи и весело, стараясь сохранять естественную непринужденность, воскликнул:
- О чем это ты, дружище? Ты прав, все проблемы в семье давно решены...В любом случае, меня они касались меньше всего. Бихтер - бывшая жена моего дяди и расстались они спокойно, без нерешенных вопросов. Не вижу причин избегать разговоров о ней совершенно. Она свободная женщина и может распоряжаться своей свободой по своему усмотрению, - вот тут голос его изменился, слегка дрогнул, и он, отвернувшись от Алекса, вызвал по коммутатору совершенно ненужную на тот момент секретаршу и попросил кофе, просто чтобы как-то отвлечься, успокоиться и завершить скользкий и цепляющий за живое разговор.
 - В этом смысле мы ничем не отличаемся от европейцев, не переживай! - продолжил он, собравшись с духом, и тут же перевел разговор на свое будущее повышение, чтобы отвлечь Алекса, хотя и эта тема его раздражала не меньше, - А моя сдержанность и напряженность легко объясняется, поверь. Я сейчас ни о чем другом думать не могу...Может ты уже слышал про то, что мне предлагает дядя?  
-Ну, как тебе сказать ...я вижу по сотрудникам, что где-то в глубине, в кулуарах зреют перемены..., - засмеялся мгновенно успокоившийся Алекс, - но в голову ничего внятного не приходит. И что он тебе предлагает? Неужели президентство? 
Бехлюль сокрушенно кивнул головой, всем своим видом показывая недовольство и сомнение в правильности дядюшкиного решения. Получилось очень натурально, потому что он почти не притворялся. Будущее президенство и радовало, и страшило одновременно, вызывая и другие очень противоречивые ощущения, в которые он пока не мог окончательно разобраться.
- Ну, так я тебя поздравляю! Какой  молодец Аднан-бей, правильно мыслит, стратегически, я бы даже сказал, по-современному! Ты очень перспективный руководитель, мне кажется ...И он это увидел в тебе.  Это и в самом деле отличное решение! Даже не сомневайся! 
Алекс настолько искренне отреагировал, услышав новость, что Бехлюль на мгновение забыл свою неприязнь к нему и даже испытал мимолетное, но довольно теплое чувство признательности к другу и компаньону.
- Но только между нами пока, прошу тебя...В том-то и дело, что я весь в сомнениях и не знаю, как себя вести. Любые преждевременные разговоры на эту тему  меня нервируют, - взмолился он.
Чтобы окончательно погасить сомнения Алекса, Бехлюль даже перегнул немного, перестарался, распрашивая того о Бихтер и об их совместных планах, испытывая при этом почти физическую боль, злясь на себя за это и одновременно поражаясь свежести и остроте ревнивых переживаний. Зато Алекс расцвел, как и всякий раз, когда у него появлялась возможность лишний раз поговорить о любимой женщине.
-Ты еще не признался ей? - с небрежным видом спросил он, прервав восторженный монолог Алекса.
-Нет, пока мы далеки от этого... - расстроенно посетовал Алекс, - она ничего не знает о моих чувствах, а если даже и догадывается, то совершенно не показывает виду и ничем не поощряет на дальнейшие действия...Ну, ничего! У меня репертуар обширный и проверенный годами! Я только в начале пути...
- О-о...Вот как? - засмеялся  Бехлюль немного более злорадно, чем ему хотелось бы, - но ведь самолюбие задето, признайся!
- Ну, не без этого...Но мне так больше нравится, если честно. То, что дорого достается, имеет высокую ценность, сам знаешь. А я не сдамся, в этом я уверен. В эту субботу у нее прием. Она, наконец, переехала в свой особняк и собирает всех  у себя. Целая толпа будет - и новые друзья, и старые. Попытаюсь добиться хотя бы чего-нибудь в более непринужденной обстановке...
Приподнятое настроение и оживление после этих словах стремительно погасли и Бехлюль собрал остатки самообладания, чтобы закончить разговор и вырваться, наконец, из ставшего душным офиса на воздух, прикрывшись неотложными делами на складах готовой продукции. Вылетел из здания холдинга чуть ли не бегом, не видя перед собой дороги и ни на кого не обращая внимания. Не дожидаясь, пока ему подадут машину, побежал на стоянку и так стремительно рванул с места, что на выезде  чуть не снес неторопливо поднимающийся шлагбаум.
Как он провел два дня, оставшиеся до субботы, лучше не вспоминать. Всю радость от открывшихся перед ним перспектив, если она и была, отравляли мысли о целеустремленном компаньоне, который во что бы то ни стало намеревался завоевать неподдающуюся Бихтер. Одновременно с этим мысль о Бихтер, игнорировавшей все его попытки, странным образом грела Бехлюлю душу, хотя он твердо решил для себя покончить с ненужными фантазиями и как-то продержаться до ее отъезда. Впрочем, и отношению к отъезду было неравномерным, смешанным, одновременно нетерпеливым и тоскливым. И что было сильнее?  Эта давящая тоска и полное неприятие собственной жизни или же  нетерпеливое желание поскорее выкинуть из головы так ярко пробудившийся образ новой, мешавшей ему жить и работать, лишающей остатков разума Бихтер?
 Если рассуждать разумно, то пусть уж Алекс, наконец, добьется своей цели и они уедут вместе навстречу своему счастью. В отсутствии обоих жизнь Бехлюля как-нибудь наладится. Ведь смог же он продержаться эти два года и не просто продержаться, а добиться реального прогресса в отношениях с родными - прогресса,  внушающего уважение и поднимающего самооценку? А дальше будет еще легче, потому что ...Ну, просто легче - и все тут. Так он решил для себя.
 Но стоило представить себе  Алекса и Бихтер вместе, как тут же накатывало бешенство. Он и замужество-то ее еще толком не переварил, а тут наклевывается новое семейное счастье. Умом он все понимал: и то, что все это не его дело, что он сам, своим сознательным и хорошо обдуманным решением отказался от  Бихтер и от ее любви в свое время, и предъявлять ей какие-либо претензии он вообще не имеет никакого права, и что с тех пор ничего в его положении, по-прежнему зависимом, несмотря на все достижения, не изменилось и ее дальнейшая судьба его абсолютно не касается, не должна касаться - все это было настолько очевидным, что было смешно даже просто задумываться на эту тему. Но ревность, обида на горькую судьбу безостановочно грызли его изнутри, не давали дышать  полной грудью и радоваться жизни. 
Больше всего Бехлюль опасался сорваться на ни в чем не виноватой Нихаль, не сумев в какой-то напряженный момент сдержать раздражения. Хорошо еще, что она не замечала его мрачный вид, занимаясь учебой. Видимо, последний скандал прибавил ей жизненных сил и она выглядела спокойной и вполне довольной. 
В субботу Нихаль была на занятиях и должна была вернуться после обеда. Бехлюль маялся с самого утра, пытаясь найти для себя аргументы против похода на вечеринку Бихтер, но только извелся, так и не достигнув успеха в этих тягостных попытках, дождался прихода жены и тут же уехал в офис. Нужно было еще раз просмотреть итоговый отчет о проделанной работе,  который они с Алексом должны представить уже в следующую среду совету директоров. Формально отчет был готов и переделка только испортила бы его, но Бехлюль искал официальное оправдание для ухода из дома на весь вечер и лучшего он сочинить не смог бы: Нихаль трепетно относилась ко всему, связанному с работой.
 Зачем ему нужно было врать? Зачем вообще нужно было уходить из дома? Это было неважно сейчас. Все рассудительные, здравые мысли по этому поводу если и возникали в его воспаленном мозгу, то он успешно их игнорировал, уже зная точно, что непременно появится на вечеринке, на которой его никто не ждал, и попробует в очередной раз разобраться в своих запутанных отношениях с так некстати вынырнувшей из мира его грез и фантазий Бихтер. И, может быть, поговорив с ней, он сможет положить конец душевному разброду, который его здорово вымотал за последние пару недель
Он пробыл в офисе до самых сумерек, даже не пытаясь делать вид, что занят работой. С пустой головой и обреченным выражением на измученном лице он полулежал в кресле, бессмысленно раскачиваясь в нем взад и вперед, и со стороны могло бы показаться, что он тяжело болен, но наблюдать за этим было некому - офис был пуст и каждый звук отдавался в его стенах гулким эхом.
 Заметив, что стемнело и по всем приметам вечеринка уже должна была начаться, он встрепенулся, резко встал и прошелся по кабинету стремительным шагом, наполняясь странной, тревожной,  будоражащей дух энергией, все его сомнения и переживания сжались в тугую пружину, которая была готова развернуться в любую минуту и последствия от этого могли бы стать непоправимыми, но в то же время это же ощущение сжатой внутри пружины смогло придать ему энергичный вид, зажгло его недавно еще потухшие глаза ярким, слегка хищным блеском, выпрямило спину и помогло горделиво поднять поникшую голову. Он пока не знал, как повернутся события, к чему нужно готовиться, да и не хотел загадывать ничего, но ощущал себя готовым к любому повороту. Давно он не испытывал такого чувства! И как же оно ему понравилось...
Судя по количеству автомобилей, припаркованных у забора и ворот особняка Мелиха Йореоглу, или правильнее сказать - у особняка Бихтер Аль-Османи, вечеринка была в самом разгаре, когда туда приехал Бехлюль с  букетом нарядных, пышных лилий в руках. Он прошел во двор по дорожке, обсаженной буйно цветущим яркими гроздьями кампсисом, алеющими даже в темноте гибискусами и многочисленными кустами пахучих роз, внимательно рассмотрел внешние переделки и присвистнул от удивления: Бихтер полностью изменила облик старинного особняка. Во времена его бурного романа с Пейкер старый дом был обшит просвечивающими через нетолстый слой штукатурки досками и уже тогда было понятно, что он здорово нуждается в ремонте. Бихтер же, судя по всему, особо не заморачивалась аутотентичностью и нашла смелый выход, заменив старинную и сомнительную отделку дома на более стильную и современную, сделанную с огромным вкусом облицовку горным камнем вперемешку с полированными гранитными блоками, придавшими дому солидный, капитальный и в то же время изысканный вид. Можно было бы подумать, что это старинный английский замок, если бы не прорубленные взамен старых узких, зарешеченных окон огромные окна от пола до потолка во французском стиле. Тяжелые, массивные стены изумительно сочетались с многочисленными воздушными просветами окон и вызывали стойкое ощущение легкости, изящества, открытости. Особняк был залит ярким светом, звучала громкая музыка, показавшаяся Бехлюлю знакомой. Он прислушался и узнал ту же композицию, что звучала на открытии выставки - ню джаз, лаунж. Сердце застучало в такт музыке и почти так же громко, но он смог справиться с внезапным волнением и, приободрившись, вошел в незапертые двери с высоко поднятой гордой головой и прямой спиной победителя...