Уже наступил вечер, когда они приехали домой. Бихтер с надеждой искала глазами джип Бехлюля. Но не было ни его джипа, ни автомобиля Бурака. Она не знала, что Бехлюль позвонил другу и позвал его к себе для серьезного мужского разговора. И в то время, когда она укладывала спать сына, Бехлюль рассказывал своему единственному другу историю их любви...любви запретной, но такой пламенной и удивительно прекрасной, которая перевернула их жизни и взорвала мир вокруг. Он рассказывал о любви, которая делала его живым и настоящим, которая принимала его таким, каким он был — без масок и фальши. Бехлюль раскрывал другу сердце, без боязни быть осужденным, показывал все свои раны, которые не затянулись до сих пор потому, что он нанес их себе сам — своим малодушием, трусостью и предательством. Бехлюль, как на ладонях, держал свою душу, которая тихо плакала вместе с ним. Он не скрывал ничего, потому что чтобы услышать и понять все — нужно и знать все. 
    Время от времени он подливал в бокалы виски. Так бывает, что без допинга не все скажешь, или не так расскажешь. Бурак вопросов не задавал. Он слушал молча, понимая, что друг говорит правду...но какую правду! Теперь многое объясняло замкнутость Бехлюля, его перепады настроения, его безразличие к своей жизни. Очень тяжело жить, если ты называешь это жизнью, без цели. А Бехлюль провел так семь лет...именно не прожил, а провел. Дослушав его печальную историю-исповедь, Бурак сказал: 
--Да...брат! Вот это тебя накрыло...кто бы рассказал — не поверил. 
Бехлюль невесело усмехнулся. 
--Да я бы и сам не поверил...я же и не верил, что так бывает...ни с кем не было...ни одна женщина меня так не сводила с ума. Я еще, дурак наивный, вначале думал, что пройдет как-то, что просто увлекся...куда там! каждый день доказывал, что не могу без нее...это было сильнее меня...и сейчас сильнее. 
--Что ты теперь собираешься делать? 
Бехлюль пожал плечами, отставил недопитый бокал и подошел к окну. 
--А что я могу сделать? Единственное что я знаю — я не смогу без Бихтер жить. Я буду за нее бороться, за ее прощение, за ее понимание, за ее позволение просто находиться рядом. Но я думаю, что главное, вернуть веру в себя. Она не верит, что того Бехлюля нет. Она боится, что я все тот же Бехлюль, который все разрушает, к чему прикасается. Она сегодня мне так и сказала в глаза. Она не верит мне...не верит...Вот такие у меня перспективы, дружище. Ну...что будем делать? Влюбленный мой друг?


Фан видео для "Радуга в ладошке" 

Бурак поднялся, подошел к Бехлюлю и положил руку ему на плечо. 
--Да я и понимал, что у меня никаких шансов...а знаешь почему? Не потому, что я какой то не такой...мне казалось, что ее сердце не свободно, она постоянно держала некую дистанцию...а как говорят — третий лишний. И этот третий — я. Но не ты, это точно...Бехлюль, а ведь это тобой занято ее сердце...ну а кем еще?...или ты думаешь, что...может отец Халиля? Черт его знает! Ну а как узнать то? Что? Вот так просто подойти и спросить? Нет...а знаешь, что я подумал? Ты вот столько играешь с детворой, общаешься с ее сыном...ты хоть слово от него слышал об отце? Я нет! А мальчишка то к тебе тянется...заметил? Нет, не думаю, что есть там какой-то господин Бирхан...он давно забыт...но подробнее о нем не мешало бы узнать...как считаешь? 
--Как-как...я тоже об этом думал...но у меня мысли посмелее...когда ее вижу, то понимаю, что никого рядом с ней представить не могу...прям до дрожи...о, Аллах! да у меня и раньше так было. Это ревность, да? Пусть ревность! А как ее не ревновать? 
--Не знаю как...но кто-то в ее жизни был...сын же откуда-то взялся. 
--Я понимаю...хорошо, если "когда-то был"...с другим я смириться не смогу. 
Прошло еще немало времени, пока наговорившись, друзья разошлись по комнатам спать. Бурак домой не поехал...на столе стоял пустой графин и два бокала. Главное — разговор друзей получился — честный, настоящий, мужской. Бехлюль долго не мог уснуть. Он в уме прокручивал разные моменты размышлений с Бураком. Его предположение, что в сердце Бихтер все таки хранит свою прошлую любовь к нему, грело и его сердце. От таких мыслей и правда становилось тепло, а душа, почувствовав облегчение, расправляла свои, когда-то им самим обрезанные крылья. Он уже и забыл, какое оно — ощущение полета. Ему не с кем было летать. Только теперь, впервые за семь лет, первый набор высоты...вот только лететь хотелось с ней...со своей Бихтер. 
После разговора с Бураком Бехлюлю стало немного легче. Все таки одним грузом меньше, ведь друг честно признался, что Бихтер ему не безразлична. Но самое главное в том разговоре было то, что Бехлюль наконец-то смог выговориться. Столько времени все держать в себе было невыносимо тяжело. Это был такой огромный пресс, который не давал свободно дышать. Бехлюлю очень был нужен этот разговор. И он еще раз убедился, что друг у него не просто на словах. Он настоящий, понимающий, преданный и верный своему слову. И тому человеку, у кого есть такой же, необыкновенно повезло.
       А в отношениях с Бихтер он решил пока взять небольшую паузу... 
..."отношениях...как же! почти утешил сам себя... никаких отношений нет...и еще не известно — будут ли!" — думал про себя Бехлюль. Но на следующий день он при встрече быстро поздоровался и мигом удалился. Так было и в последующие дни. Только короткое приветствие. Случалось, он краем глаза замечал, что Бихтер как будто пыталась что-то ему сказать. Но он делал вид, что не видит этих попыток и убегал по каким-то "особо важным делам" . А Бихтер недоумевала, что с ним происходит. Ведь она хотела всего лишь попросить прощения за свои слова. 
"Значит Бехлюль действительно обиделся не нее" — кружились мысли в голове Бихтер. Не получалось даже короткого разговора. Однажды вечером она не выдержала и спросила у Халиля: 
--Сынок, а господин Бехлюль приходит к вам на площадку? 
--Очень редко. Да и забегает на такое короткое время, что я до сих пор с ним не поговорил. Что-то с ним происходит, мама. 
--В каком смысле? Он опять грустный? 
--Нет. Как раз наоборот. Веселый. Только играет с нами мало...а мы скучаем... 
--И я тоже...тихо прошептала Бихтер. 
Так прошло несколько дней. Однажды Бехлюль собрался уезжать , и увидел возле своего джипа Бихтер. 
"А она упрямая, как и раньше" — с удовольствием заметил Бехлюль. 
--Меня поджидаешь? 
--Да, тебя. — честно ответила девушка, — а почему ты меня избегаешь? 
--Разве? Не заметил. Просто много работы. 
--"много работы", — передразнила его Бихтер, — нет, Бехлюль, ты избегаешь меня, но почему? 
--А разве не этого ты хотела, Бихтер? В последний раз ты мне доступно все объяснила. Я же не дурак. Я все понял и держусь от тебя подальше. Или ты передумала? 
Бихтер внимательно слушала его. Сначала ей хотелось сказать ему что нибудь колкое, чтобы снова задеть...но потом она поняла, что он с ней просто играет...и решение пришло быстро. 
--Нет...я не передумала, Бехлюль. Я искала тебя все эти дни, чтобы извиниться за последний наш разговор. Я не должна была на тебя кричать...тем более в присутствии посторонних, не должна была оскорблять...не знаю, как это у меня вырвалось...прости меня, пожалуйста... 
Она стояла, низко опустив голову. Бехлюль был в замешательстве. Он не понимал, что с ней случилось...и вообще...эта та же Бихтер? Он подошел вплотную, поднял ее голову рукой и посмотрел в глаза...грустные, печальные, зовущие... 
--Бихтер...у тебя все в порядке...не пугай меня... 
--Все в порядке. Ты прощаешь меня? 
--Да я давно простил, вернее я и не сердился на тебя...просто не на что сердиться...ты же права, чтобы не сказала. Как можно верить человеку, который тебя предал...а я тебя предал, Бихтер...ничего...я не обижаюсь. 
Он хотел взять ее руку, но Бихтер улыбнулась и руку отняла. 
--Хорошо...спасибо. Я пойду...мне пора. 
--Бихтер...мы увидимся еще сегодня? 
--Не знаю, Бехлюль...я думаю, что ты прав...чтобы не ранить друг друга, давай будем держаться подальше. Уже прошел месяц, как я здесь. Еще пару месяцев, надеюсь, мы как нибудь выдержим...потом мы уедем. Никто никого не будет тревожить.
--Постой...ты хочешь сказать, что снова исчезнешь? 
--Зачем исчезать? Просто мы будем жить в разных городах и каждый своей жизнью. Так правильно. Так нужно. 
--Для кого? Мне это точно не нужно, Бихтер. И тебе не нужно...я знаю...и ты знаешь, но не можешь даже себе признаться...ты вспоминаешь меня, часто вспоминаешь. 
--Нет, Бехлюль. Не угадал. Не вспоминаю. 
--Не правда! 
--Правда! Нельзя вспомнить то, что не забыто. А я не забыла...ничего не забыла...ни на миг не забывала ничего из той нашей прошлой жизни. Значит и ты помнишь? 
--Бихтер...приезжай в наш дом, пожалуйста, давай поговорим. 
--Нет, Бехлюль, нет... 
Она быстро пошла, ни разу не оглянувшись, в сторону своего домика. А Бехлюль еще стоял возле своего джипа и размышлял. 
      "Значит не забыла...все помнит...абсолютно все. Теперь понятно, почему она меня отталкивает от себя. Ее память, как блокиратор действий. Она помнит свою любовь...нашу любовь...Помнит то, что дарила им любовь...Но так же помнит всю боль, что я ей причинил...помнит все слова, которыми я ее отталкивал от себя...помнит мое предательство, которое вело ее в бездну...помнит тот день, когда решилась уйти таким страшным способом, считая себя главным злом для всех...она помнит все...но и я ничего не забыл...как же жить с этой памятью...как?" 
     Бехлюль не знал ответа ни на один из вопросов, но то, что теперь он должен доказать Бихтер свою любовь, заставить поверить в его сильные чувства, поверить в нового себя — он знал точно. И спешить здесь нельзя. По приказу и собственному хотению ничего не получится. А значит нужно время. 
Быстро взглянув на часы, он понял, что со временем у него как раз катастрофа, потому что он опаздывал на встречу в главный офис компании, где его ждал Бурак и уже, наверное, тысячу раз позвонил на телефон с отключенным звуком. Бехлюль спешно прыгнул в машину, развернулся и в своей обычной манере вылетел из ворот центра. 
Бихтер наблюдала за ним из окна. 
" Ты смотри, уехал, значит и правда дела у него...носится, как угорелый. Не соображает, насколько это опасно ехать на такой скорости...сумасшедший", — подумала она, провожая джип Бехлюля взглядом.

Фан-видео для "Радуга в ладошке"  Я помню все, любимая...

ГЛАВА ПЯТАЯ 
Проходили дни, напоминающие друг друга. Центр жил своей жизнью. Работа кипела на всех объектах. Уж очень велико было желание успеть закончить отделку основных корпусов к началу учебного года. В отношениях нашей любимой пары-непары был штиль. Они избегали смотреть друг другу в глаза, старались не оставаться наедине, не кололи словами, даже были до смешного учтивы и вежливы. Но всякий раз, когда понимали, что на них никто не смотрит, как бы из-подтишка, следили друг другом, провожали грустным взглядом или просто наблюдали из окна. Бехлюль часто задерживался допоздна, пока Бихтер с сыном не уходила в свой домик. А потом тихо подходил ближе к окну и наблюдал за милой возней мамы и сына. В такие моменты ему особенно хотелось быть с ней рядом. Сидеть на том диване, дурачится с Халилем, к которому так привязался, смотреть открытым взглядом на свою любимую женщину, не опасаясь, что кто-то может это заметить, как было в особняке дяди. Бехлюль очень хотел стать частью ее жизни...Он хотел семью...свою семью...хотел то, чего ему всегда не хватало, хотел то, что потерял много лет назад маленьким мальчиком. Но теперь ясно понимал, что свою семью, в которой он будет счастлив, он должен создать своими руками. 
Иногда он звонил Бихтер, пытаясь поговорить. Но разговор не клеился даже по телефону, и единственное, что получалось внятно — " приезжай в наш дом..." Бихтер ничего не отвечала, не грубила, а просто отключала телефон. Но Бехлюль не сдавался. Он, любимец и знаток женских сердец, решил использовать многие методы соблазнения из своего арсенала. Для начала, конечно же, цветы — ее любимые лилии, а в них записка, с весьма загадочным текстом. Эти букеты Бихтер находила в офисе, и все уже знали, кому они предназначались, на террасе ее домика, даже в тех местах, где она работала. Бихтер снисходительно принимала цветы...но ограничивалась общей фразой ..."цветы прекрасны". 
      Стояла ужасная жара. А на территории центра было два бассейна. Один для малышей, а один полноценный, для ребят из старших классов и персонала центра. Искупаться там любили, особенно в такое пекло. Не упускал эту возможность и Бехлюль...особенно когда возле бассейна была Бихтер. Обладая красивой атлетической фигурой, очень преображенной в таковую за прошедшие семь лет, Бехлюль выставлял ее напоказ, как только мог, точно зная, какое действие она оказывает на женщин. Он нырял в воду и переплывал бассейн с большой скоростью, разрезая голубую воду огромными гребками. Потом выходил, брал полотенце...но вытирал им только лицо и немного волосы, оставляя капельки влаги, как блестящий бисер, на красивом загорелом теле. Он не нуждался в большом полотенце и не стремился прикрывать все, чем наградила его природа-матушка. Теперь он не носил широкие шорты для плавания. На нем были стильные спортивные плавки, которые не скрывали, а наоборот фигурально подчеркивали все его мужские достоинства. А подчеркнуть было что...начиная от копны золотисто-русых волос, широких плеч, узкой талии, твердого накачанного пресса...ну и того...что пониже твердого пресса. Он замечал восхищенные взгляды женского персонала центра, направленные на...его стильные плавки...ну естественно...девушки-модницы...конечно же они обсуждали предмет его гардероба...что же еще? Не ускользал от него и пристальный взгляд Бихтер. Тогда он недвусмысленно улыбался, довольный собой, считая, что цель еще не поражена, но достигнута. Он то знал, что творится в животах всех этих девушек. Ведь если выпустить на свободу всех их бабочек, то они закроют небо. Ах, эти бабочки! Но Бехлюлю хотелось пересчитать бабочки в животе только у Бихтер. Но она, пока, была стойкая, как оловянный солдатик.
      Ох, как же не понимал Бехлюль, какие мысли роятся в умной и красивой головке его любимой женщины. Бихтер точно знала, для кого Бехлюль устраивает эти спектакли возле бассейна. И все как всегда! Себе она не лгала. Увидев обнаженное, обновленное тело Бехлюля, от которого она и раньше-то сходила с ума, теперь она чувствовала предательское желание. Густой горячий комок, зародившийся внизу живота, рос с невероятной скоростью, разливаясь, он заполнял все ее естество, лишая воли... Понятное дело...девушки всего навсего фантазировали, а она-то хорошо знала, что скрывают те стильные спортивные плавки Бехлюля...искушение было так велико...что-то сравнимое с жаждой...когда во рту все пересыхает, когда хочется сглотнуть от напряжения — а нечем...даже слюны нет! 
     " Ну уж нет, господин Хазнедар! Мы будем бороться с вами вашим же оружием!" План созрел моментально. Был куплен весьма открытый купальник-бикини, который скорее открывал женские прелести, чем скрывал их, не оставляя простора для фантазий. 
     В одно из таких "показательных выступлений" Бехлюля, она подошла к бассейну, удобно расположилась в шезлонге и через очки от солнца наблюдала, как этот "аполлон" разрушает женские мечты девушек-воспитательниц. Когда предмет, для которого она приготовила свой выход, победоносно оглядывал сраженную им публику, она легким движением сбросила тунику, подняла руки вверх и сладко потянулась. Потом подошла к поручням и держась за них, стала кончиками пальцев ног пробовать воду. Насмешливая улыбка играла на ее прелестном личике. Бехлюль стоял к ней спиной. 
--Господин Бехлюль! Как водичка? 
Бехлюль повернулся медленно, даже слегка вольяжно и уже открыл рот, чтобы ответить на простой вопрос...но увиденное перекрыло кислород и отключило все жизнеобеспечение молодого мужчины. Перед ним красовалась его Бихтер, прекрасная, как богиня, как фея из сказки, как мечта, за которой он летит через года их разлуки...Тоненькая и хрупкая, с высокой полной грудью и стройными ногами...эта Бихтер из его памяти, но с некоторым акцентом приобретенной женственности, щедро подаренной материнством. Волосы ниже плеч красиво развевались на ветру, а большие фиалковые глаза загадочно блестели. 
--Эй! Вы меня не слышите, господин Хазнедар...ну ладно, сама попробую, — и она разбежалась и грациозно нырнула в голубую воду. 
     Бехлюль не мог поверить тому, что сам видел и только облизнул губы. Он жадно ловил каждый ее жест, каждое движение, и сходил с ума от желания прикоснуться к ней. 
    ..." пожалуй...мне сейчас стоит взять большое полотенце...так и опозориться не трудно...ну Бихтер...я не знаю, что я с тобой сделаю...вот только попадись мне в руки"... — думал про себя Бехлюль, наблюдая, как к борту подплывает Бихтер. Вот уже ее голова совсем рядом с бортиком. Вот она грациозно хватается за поручни и выходит из воды...он видит, как приподнимается ее открытая грудь от быстрых движений и плаванья...как пикантно сдвинулся в сторону небольшой треугольник голубой материи на ее груди, открыв его изумленному взору часть такого интимного места... но вдруг ее нога соскальзывает со ступеньки, она спиной летит вниз и скрывается под водой. Бехлюль не раздумывал и пол секунды. Как торпеда, он одним мощным прыжком влетел в воду. В прозрачной воде не нужно присматриваться и он буквально уже в следующее мгновение держал Бихтер на своих крепких руках. Он прижимал ее так сильно, как будто, если вдруг слегка ослабит хватку — она исчезнет. Бихтер одной рукой обнимала его за шею...Их глаза встретились, взгляды пресеклись, смешались, растворившись в необыкновенном цвете нежности и желания. Теперь Бехлюль дышал...дышал полной грудью, не обращая внимания, что все сотрудники, отдыхавшие сегодня здесь, не сводят с них своих глаз.
      Все как обычно — девушки смотрели с завистью, а мужчины с восхищением. 
Вдруг Бихтер улыбнулась так, как могла только она, немного на бок и ее глаза сверкнули легкой хитринкой. 
--Я знала, что ты меня спасешь...знала, что первым бросишься в воду... 
--Что значит — знала?... — недоумевал Бехлюль, все еще встревоженный ее падением...ну и возбужденный ее близостью, — Бихтер...ты что? специально упала? 
--Ну...можно сказать и так, — и снова эта хитрая улыбка, — ты же хотел ко мне прикоснуться, правда? ...вот такая возможность у тебя есть...ты держишь меня на руках...и скоро задушишь в своих объятиях, если не ослабишь их... 
--Ты меня разыграла, да?... ты продолжаешь играть со мной, Бихтер, — он сощурил глаза, притворяясь, что разозлился, — а проиграть не боишься? 
--Нет...не боюсь...ты и сам знаешь, что я всегда выигрываю... 
--Но ты не знаешь, что я перестал поддаваться в играх... 
--Знаю...мне Халиль говорил, что ты никогда не проигрываешь... 
--О! Так ты обо мне разговариваешь? Тогда 1 — 0 в мою пользу, — и он так же хитро улыбнулся, — что ты приготовила для следующего раунда? 
--Ничего...все будет зависеть от тебя, Бехлюль. Ты несколько дней меня дразнил здесь, возле бассейна...но не ожидал такого ответного хода...верно? 
Бехлюль задышал еще сильнее...они еще стояли в воде...и Бехлюль уже и не знал...как бы незаметнее выбраться, чтобы никто не заметил, к чему приводят вот такие опасные "игры" с Бихтер. 
--Такого точно не ожидал...значит счет 1--1...согласен... 
Бихтер знала о нем все...она по его дыханию могла понять, как же сильно он ее хочет! Она лукаво переспросила: 
--Ты не ошибся в счете, дорогой? Это очень легко проверить...нужно только прикоснуться... 
Небольшая пауза и довольная улыбка, говорящая, что даже проиграв, он все равно в выигрыше. 
--...а ты прикоснись...тебе же надо убедиться...но ты права...я ошибся...ты права, черт побери, как всегда...ты снова выиграла...сегодня... 
--Не старайся, Бехлюль...тебе меня не победить. 
Бехлюль с нежностью заглянул в любимые глаза. Но она ловко соскользнула с рук и стала подниматься по ступенькам. Бехлюль стоял в воде, так и не успев ей сказать, что ему нравится ей проигрывать...всегда, как это и было раньше. И сейчас, в их "войне" он готов сдаться в "плен" на милость прекрасного победителя. 
        Сегодня Бехлюль решил поехать в Риву. Он уже и сам давно там не был. Но после сегодняшних "показательных выступлений" особенно хотелось окунуться в прошлое с головой...и хотя бы помечтать в том месте, где, как он и сказал, везде ее следы. То, что приедет туда Бихтер было мало вероятно. Бехлюль гнал свой джип по трассе, знакомый хард-рок лился из динамиков, а в душе приятная истома от желаний. Говорят, что к одиночеству привыкнуть нельзя. Но Бехлюль привык. Возможно здесь, в Риве, в своем одиночестве он спасался от реальной действительности, забываясь в воспоминаниях и мечтах.
       Вот и его домик. Такой же одинокий, как и он сам. Он стоит на самом побережье, вдали от основной дороги и поселка. Бехлюль выключил зажигание, вышел из машины и глубоко вдохнул чистый морской воздух. Он любил море, просто обожал. Оно его успокаивало и приводило в чувство, оно помогало думать, оно придавало сил и уверенности. Как добрый старинный друг. Бехлюль прошелся по мелкой гальке, намочил руки в набегающих волнах и поднес их к лицу. Этот чарующий запах моря... 
    Потом он пошел к дому, на ходу доставая из кармана ключи с красивым брелком в виде сдвоенных букв BB. Он уже собрался отпереть дверь, как заметил что-то круглое и блестящее возле нижней ступеньки, в самом уголочке. Он поднял свою находку, покрутил в руках и широко улыбнулся. Он радовался, как радуются дети. В его ладони лежала игровая детская фишка с изображением смешной мордашки. Такими фишками играли дети из его центра, он не раз видел их непонятные игры. А брали они их в пакетиках с круассанами. Один пакетик, один круассан и одна фишка. И фишки, как оказывалось, тоже были разными. В основном они были из плотного картона, а некоторые, как говорили дети "зачетные" — из тонкого алюминия. Вот именно такую "зачетную" он и нашел. Предположить, что ее сюда случайно принесло ветром — но откуда?...до ближайших домов не так близко, да и лес на пути. Бехлюль догадывался, кто мог ее сюда принести...и случайно уронил. Несомненно это фишка Халиля, а значит он здесь был со своей мамой...они были здесь...оба! В этом Бехлюль не сомневался. И от этого открытия он просто шалел от радости. Значит не вытерпела, приехала. И какая разница, что не одна, даже лучше, что с ребенком. Значит это место ей по-прежнему дорого, если ей захотелось поделиться им со своим сыном. 
    " Ах, Бихтер!!! Ну что, милая? Какой теперь счет? Ничья?...ничья..." — весело думал Бехлюль, а его голубые глаза просто светились необузданным счастьем. 
Он бережно спрятал фишку в бумажник, чтобы отдать ее владельцу. В том, что им был Халиль, он не сомневался. Дети свои "трофеи" знали наперечет. И хоть он и обещал Бихтер, что не будет использовать ее ребенка в попытках с ней сблизиться, но упустить шанс и не спросить мальчика, куда они ездили с мамой, он не мог. И в этом не видел ничего предосудительного. 
    Бехлюль заглянул в холодильник, брезгливо покачал головой, понимая, что пригодными для еды оставались только алкоголь и орешки. Все остальное он собрал в большой пакет, для того, чтобы выбросить. И еще подумал, что нужно непременно закупить разных продуктов, фруктов и сладостей. Он даже разговаривал сам с собой. 
--Да, Бехлюль, гостеприимный хозяин оказался бы из тебя никакой. А вдруг бы приехала Бихтер с сыном в то время, когда ты был здесь. Чем бы угощал? Вином и орешками? Надо срочно ехать в магазин. 
Не долго думая Бехлюль прыгнул в свой джип и рванул с места. В магазине он воодушевленно покупал все, на что падал глаз. Массу еды для разогрева в микроволновке или духовке, кофе и чай, разнообразные детские соки и йогурты, шоколад и сладости в непонятных количествах и много-много разных фруктов и джемов. Довольный собой, Бехлюль разгрузил все дома — что на полки, что в холодильник, и присел на диван. В его голове еще блуждали счастливые обрывки эйфории, но неожиданные печальные мысли все же проскакивали, напоминая, что он по прежнему один, и не факт, что Бихтер с сыном приедет сюда еще раз. 
Бехлюль не спеша принял душ, поднялся по лестнице в спальню и рухнул на постель...один...как и все эти годы.

Но унывать себе Бехлюль не давал. У него есть цель в жизни — его Бихтер! И он намерен к ней идти.Потому что жить без нее, когда она так близко — невыносимо. Это он уже проходил. И сколько было знаков — бери ее и уходи...она только твоя...без нее твоя жизнь станет адом, кромешной тьмой...цени ее любовь, береги...по одному, отдельно друг от друга вас сломят, а двоих — не победит никто...но только двоих, как одно целое...только тогда вы сила, а ваша любовь ваш оберег. Но тогда было страшно, было стыдно, потом было больно...а стало невыносимо. Круг замкнулся. И теперь, если упустить шанс все исправить, другого Всевышний не даст. Вообще непонятно — за что такой бонус от него 
. 
    В центре Бехлюль быстро сделал все, что нужно было, съездил, куда нужно, раздал указания, забежал к госпоже Савджи, обрадовав ту своим приподнятым настроением, выпил с ней кофе и побежал на площадку к детворе. Еще издалека он заметил светлую головку Халиля и его голубую майку, как совпадение, примерно такого же цвета, как и на нем в этот день. Это их цвет, как раз к глазам. 
" Да, Бихтер, хотел бы я посмотреть на твоего господина Бирхана хоть одним глазком...хоть на фотографии...и сравнить, чьи глаза голубей — его или мои? Тоже...нашла ведь себе еще одного блондина с голубыми глазами..." — думал Бехлюль, и снова острое, как иголка, чувство кольнуло в самое сердце. Он уже привык к таким внезапным уколам — это ревность, она всегда делала свое дело четко и без пропусков моментов. Но не ревновать ее он не мог...да что там ревновать...он просто бесился, когда думал о том, что Бихтер была еще с кем-то...но ничего изменить не мог, а потому сделав глубокий вдох, прятал все в себе. 
     Заметив Халиля, он приветливо помахал ему рукой. Мальчик обрадованно бежал навстречу, а за ним и вся группа. Малышня искренне радовалась появлению доброго брата Бехлюля, с кем всегда было весело. Он уделил внимание всем, со всеми поговорил, пошутил, посмеялся. А потом обратился к Халилю: 
--Ну что, дружок. А давай с тобой погоняем на настоящем гоночном автомобиле. 
--На карте? А можно? 
--Конечно можно. Со мной точно можно. У нас дети занимаются картингом с десяти лет. Так что тебе еще рано самому, хоть ты и высокий парень...но все равно. Ты когда нибудь ездил на таком? 
--Нет...я только мечтал...и мама мне обещала, что придумает, как это сделать. 
--Ну вот мы с тобой и покатаемся, согласен. 
Халиль чуть не прыгал от радости и восторга. Его мечта погонять на карте сбывается! Ну что еще надо для счастья? 
Бехлюль надел мальчику специальные очки, закрепил шлем и усадил перед собой. Одной рукой он крепко и надежно придерживал маленького гонщика, иногда заглядывая с боку на улыбающуюся мордашку. Они проехали несколько кругов на самой маленькой скорости, чтобы малыш привык к реву мотора и остановились. 
--Ну как, Халиль? Понравилось? 
--Еще как!!! Брат Бехлюль! Это как я тогда летал выше неба...помнишь? 
--Помню, помню...ну что...еще пару кругов сделаем, командир? 
--Сделаем! — закричал счастливый мальчишка, стараясь перекричать ревущую машину.
Они вывернули на круг, потом вышли на виражи...и Бехлюль немного прибавил скорость, зная, что и ощущения возрастут. Они неслись навстречу ветру, как два ребенка — маленький и большой, обходили крутые виражи, смеялись от переполнявших их чувств.
   [Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]
       Бихтер тоже освободилась сегодня пораньше. Она собиралась сводить Халиля в парикмахерскую, потому что волосы слишком отросли и оставалось только завязывать их в хвостик, как это когда-то делал Бехлюль. Но с малышом такого она делать не собиралась. Просто нужно лишнее подстричь, оставив привычную длину. Но на площадке с детьми Халиля не было, а воспитательница сказала, что господин Бехлюль забрал его с собой на картодром. --Куда забрал? — воскликнула взволнованная Бихтер, — он что, совсем с ума сошел? Бихтер со всех ног бросилась бежать к картодрому. Она уже была совсем близко и видела, как они обходят виражи. Но оценить объективно ситуацию ей не давали злость на Бехлюля и бешено стучащее, от переживания за сына, сердце. Ей казалось, что они летят на немыслимой скорости, как и привык ездить Бехлюль. От волнения она не соображала, что делать, чтобы они остановились и кинулась на поле. Вдруг она заметила, как их карт резко затормозил, как Бехлюль выскочил из него на землю и присел рядом, чтобы достать Халиля. Насколько быстро бежала Бихтер, она не знала. Но ей хватило меньше минуты, чтобы оказаться рядом. Она сразу заметила очень бледное лицо сына с прикрытыми глазами и тоненькой струйкой крови из носа. Бехлюль, не зная что делать, пытался стереть эту струйку своей майкой, так как ничего подходящего под рукой больше не было. Увидев эту картину, Бихтер, как разъяренная тигрица накинулась на Бехлюля, с размаху наградив его приличной пощечиной. --Что ты с ним сделал, идиот? Что ты сделал с моим сыном? Бехлюль не ожидал такого натиска и только сумел открыть рот, чтобы как-то оправдаться, но получил еще одну пощечину и резкий окрик Бихтер. --Ты ничтожество! Ты конченный придурок! Как ты посмел это сделать? 
Бехлюль слышал все ругательства и не понимал, за что он все это получает. 
--Бихтер!, — крикнул он, — успокойся...я ничего не делал...ничего...мы катались...все было хорошо...он радо... 
Но Бихтер снова резко перебила его, при этом гладя лицо своего сына, заглядывая в его глазки. 
--Молчи...слышишь...не пытайся оправдываться...лучше молчи...не дай Аллах с моим сыном что-то случится...я тебя уничтожу...ты понял меня... — потом обратилась к ребенку. 
--Сынок, Халиль, что с тобой? Что случилось? Это Бехлюль что-то сделал? Скажи, не бойся, маленький мой... 
От этих ее слов Бехлюлю стало трудно дышать. Он не обратил внимания на пощечины от нее, на ее обидные ругательства и оскорбления, которых он явно не заслуживал...но то, что она считала, что он мог умышленно причинить вред ее сыну...навредить ребенку? Он не понимал, как она до такого вообще додумалась. 
--Бихтер! Что ты несешь? Ты хоть сама понимаешь, что говоришь? Как я могу специально навредить ребенку...а тем более твоему сыну...как ты так можешь думать? 
--А ты забыл кто ты? А как я могу о тебе еще думать, Бехлюль? 
--И кто же я? — он тихо прошептал. 
--Ты зло, от которого надо держаться подальше...ты зло, которое испортило всем жизнь...ты зло, которое надо забыть, как страшный сон. 
Бехлюль слушал...и не мог поверить...что это говорит Бихтер...А может так оно и есть? Может поэтому у него нет ничего в этой никчемной жизни, и он и есть то зло, которым когда-то назвала себя Бихтер и хотела уйти из их жизни...хотела всех освободить...

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

Он не знал, что ответить. Заметив, как она пытается безуспешно вытащить Халиля из машины, он отодвинул ее и хмуро буркнул. 
--Уйди...я сам. 
--Не прикасайся больше к моему сыну, — крикнула Бихтер, но тут же притихла, услышав слабый голос сына. 
--Мама...ты кричишь, а у меня голова кружится...не кричи больше... 
--Хорошо, родной...не буду...как ты себя чувствуешь? 
--Нормально...просто голова закружилась...немножко...у меня с утра болела голова... 
--А почему же ты ничего не сказал? 
--Я не хотел оставаться один...и брат Бехлюль сегодня пришел... 
Бихтер не знала,что сказать и снова попыталась приподнять мальчика. Но Бехлюль отодвинул ее со словами "я сам", легко, как пушинку подхватил ребенка на руки, прижав его к своей мощной груди, в которой, как открытая рана, кровоточило сердце... 
Он шел впереди со своей драгоценной ношей довольно быстро, так что Бихтер едва поспевала за ним. Вдруг Халиль погладил его по щеке и тихо спросил. 
--Брат Бехлюль...тебе очень больно? 
--Больно? Почему? 
--Ну мама...она так с тобой... 
Бехлюль выдавил улыбку и так же тихо ответил. 
--Не парься, брат, ничего страшного...у нее рука слабая...мне не больно... 
--Я не про то, что ударила...я про то, что она тебе говорила...у тебя ресницы мокрые...они торчат иголками, как мои, когда я плачу... 
Бехлюль заглянул в голубые глазки, поцеловал бледную щечку мальчика и отшутился. 
--Это не слезы...это просто от ветра...я же был без очков, когда мы ехали...все нормально... 
--Нет, брат Бехлюль...мама не права... 
--Малыш...мама права...просто она перенервничала...так бывает...понимаешь, мы, взрослые, тоже иногда ссоримся...не думай плохо о маме, хорошо? она у тебя чудесная...правда... — он подмигнул Халилю и на ушко прошептал, — и самая красивая! 
--Она тебе понравилась? Правда? — так же тихо спросил мальчик. 
--Очень... 
Халиль попросил опустить его не землю, уверив, что у него ничего не болит и он может сам идти. Они уже были на дорожке, ведущей к их домику. Халиль крепко держал Бехлюля за руку, и когда они поравнялись с террасой, предложил. 
--Мама, давай попросим брата Бехлюля попить с нами чаю...пошли с нами... 
Но Бихтер, едва скрывая свою злость, возразила сыну. 
--Нет, Халиль. Господин Бехлюль очень занят. У него еще много дел. Он уходит. 
--Но мама... — попробовал уговорить ее мальчик, понимая, что все разговоры про дела — это взрослые выдумки. 
--Я сказала — нет. Иди в дом, пожалуйста, сынок. 
Халиль подошел к Бехлюлю и протянул к нему обе руки. Бехлюль присел, обнял мальчика, крепко прижав к себе, чувствуя, что ресницы и правда стали мокрыми. 
--Поправляйся, малыш, хорошо...давай, беги, не расстраивай маму...увидимся... 
Когда мальчик скрылся в доме, Бихтер строгим голосом отчеканила. 
--С этого момента ты не подойдешь ни ко мне, ни к моему сыну...ты понял меня, Бехлюль...видеть тебя не могу...ненавижу... 
Еще несколько обидных слов, на которые Бехлюль не мог ответить...но ее последнее слово, как ему показалось, как будто вздрогнуло...Он обернулся... и не смолчал. 
--Ненавидишь...потому что любишь... 
Бехлюль резко повернулся и быстрым шагом поспешил к своему джипу.


[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

Бехлюль ехал в Реву. Он хотел остаться один. Никого не хотелось ни видеть, ни слышать. Он схватил телефон и отключил его. Ехал, как робот-автомат, переключал скорость и жал на педаль газа. Даже не заметил, как начался дождь. Только когда стекло стало совсем мокрым, он включил дворники. Это был первый летний ливень, который ждала сухая земля, ждали растения, ждали люди. Только Бехлюлю было все равно, идет дождь или нет. Его не волновало ничего вокруг. Его сердце от боли перестало что либо чувствовать...Была только боль...открытая кровоточащая рана. И только слова маленького мальчика "Тебе больно?" немного сглаживали тот накал в его горящей душе. 
--Да, малыш...мне больно...очень больно...но вероятно, я заслужил эту боль...потому что я зло, которому не место рядом с тобой, с твоей мамой...мне вообще нет места в этой жизни...потому что я — зло... 
     Бехлюль почувствовал, как его ресницы стали снова мокрыми, а по щеке скатился горячий шарик и затерялся в его бороде...Он подъехал к дому и не обращая внимания на сильный дождь встал из машины и пошел к берегу. Море шумело в такт дождю, изображая какую-то свою мудреную песню. Бехлюль стоял, как каменный, подставив лицо ливню, и теперь невозможно было догадаться, от чего у него мокрые ресницы. А дождь, с удовольствием, не оставив на Бехлюле ни одной сухой нитки, незаметно затих, предоставив ветру разнести приятный свежий запах по округе. Бехлюль и этого не заметил. Как может камень что-то чувствовать? 
     Но как ни странно, в сознание его возвратило море — его любимое море, подняв свои волны настолько высоко, что они заливали весь берег. Его мощный рев будто разбудил Бехлюля, заставив войти в дом. Он машинально открыл дверь, вошел и без сил опустился на диван. Сколько он так просидел и когда заснул, Бехлюль не знал. Проснулся глубокой ночью от того, что у него зуб на зуб не попадал, его колотил страшный озноб. Он и не понял, что оставался в той же одежде, что и приехал, только уже высушенной жаром собственного тела. Бехлюль пошарил где-то в ногах и нащупал плед, кое-как натянул на себя, укутавшись с головой, которая трещала при малейшем шевелении. Он пытался расслабиться, чтобы озноб не колотил тело. Где-то в подсознании он понимал, что у него жар и нужно выпить какие нибудь лекарства, но подняться не было сил. Постепенно он снова провалился в глубокий и беспокойный сон, где так же, как и всегда он бежит вслед за Бихтер, пытаясь ее догнать...где она всегда от него ускользает.
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

Прошло три дня. Халиль чувствовал себя хорошо, так же бегал и играл с детворой, они так же пили вечером чай на террасе...вот только веселых искорок в его глазах Бихтер не замечала. Она знала, с чем связано его настроение. Все эти дни Бехлюль не появлялся. Он не приходил на работу в центр, не было его и в компании. А Халиль, как и все дети, ждали своего большого друга. 
--Халиль, сынок, почему ты грустишь? У тебя что-то болит? 
--Нет, не болит...просто так. 
Он даже не рассказывал, почему нет настроения. А ведь раньше все было по другому. Ребенок говорил с ней буквально обо всем. Неужели он так скучает по Бехлюлю? От таких мыслей Бихтер становилось не по себе. Случилось то, что она и предсказывала. Мальчик привязался к Бехлюлю. Он нашел в нем большого друга и очень переживал и ту ссору, которая случилась, и его отсутствие. 
--Халиль, ты думаешь о брате Бехлюле? 
--Думаю, мама...а еще я думаю, что ты не должна его так обижать...он ни в чем не виноват...он не зло...он мой друг...за что ты с ним так? 
--Сынок...я не знаю, как все так получилось...поверь, родной, я так испугалась за тебя...я думала, что с тобой может случиться что-то плохое...а потом эта кровь...я не сдержалась. Я виновата...знаю... 
--Да, мама, виновата, хоть брат Бехлюль говорил, что ты права...чтобы я тебя не расстраивал... 
--Когда он тебе это говорил? 
--Когда нес меня на руках...мы разговаривали...а еще он сказал, что ты чудесная, самая лучшая...и открыл мне свой секрет. 
--Секрет? Какой секрет? 
--Но это же секрет...ну ладно, тебе я скажу, потому что он про тебя...брат Бехлюль сказал, что ты ему очень нравишься. 
--Правда? — улыбнулась Бихтер, — так и сказал? 
--Ну да! Я спросил, нравится тебе моя мама, а он ответил шепотом — очень. А ты его прогнала...теперь ему плохо...я знаю...я чувствую это. 
Бихтер обняла своего маленького сына, пригладила непослушные пряди волос, которые только сегодня подстригли, и попыталась его утешить. 
--Сынок...я виновата перед Бехлюлем...я знаю. Обещаю, что попрошу у него прощения. 
Услышав это от матери, Халиль заметно повеселел. Он начал рассказывать, как они с мальчишками гоняли лягушку, как пугали ею девочек...и своих воспитательниц. Потом он ушел в дом смотреть мультики, а Бихтер стала собирать со стола посуду и не заметила, как к ней подошел Бурак. Он сдержанно поздоровался. 
--Здравствуй, Бихтер. 
--Здравствуй...как дела? 
--А у тебя как дела? Как Халиль? 
--С ним все нормально, он в доме, смотрит мультики, — она посмотрела на его озабоченное лицо и поинтересовалась, — что-то случилось? 
--Это я пришел у тебя спросить...что у вас произошло с Бехлюлем? 
Бихтер недоуменно подняла на него свои красивые глаза. 
--Не удивляйся...я все знаю о вас с Бехлюлем...мы говорили...он мне все рассказал. 
--Что? Абсолютно все?
--Абсолютно...не сомневайся...ну может не украшал рассказ интимными подробностями, которые принадлежат только вам двоим...так что же случилось? 
--Ничего не случилось...почему ты у меня спрашиваешь? Спроси у своего друга... 
--Я бы спросил...но его нет, Бихтер...он исчез... 
--Исчез? — удивленно спросила Бихтер и улыбнулась, — вот в этом и весь Бехлюль..."Бехлюль убегает"...ничего нового. 
--Нет, Бихтер...ты помнишь только того, бывшего Бехлюля...но ты ничего не знаешь о нем новом...о настоящем Бехлюле...что ты ему сказала? 
--Да что я ему могла сказать? Просто поговорили, как всегда, на высоких тонах и все. 
--Нет, Бихтер...что-то случилось. Его нет трое суток...уже четвертые пошли...раньше он мог исчезнуть на сутки, не больше. Но потом включал телефон и звонил...а сейчас полная тишина...телефон отключен...я переживаю за него... 
--Ну может он уехал...улетел в Америку, например. 
--Какая Америка, Бихтер? Да и документы все на месте...я был у него дома. Да и не собирался он никуда уезжать...разве он мог куда-то уехать, когда ты здесь...он же только о тебе и говорил...я знаю, что где-то за городом у него есть дом...но я там никогда не был...хоть мы и друзья...это что-то очень личное для него...я даже не знаю, в какой стороне эта его "берлога"... 
Бихтер задумалась, что вдруг Бурак прав и с ним что-то случилось...ну если и не случилось...почему он молчит и исчез? 
--Это в Риве...там у него есть дом на побережье. 
--В Риве? Ничего себе...а адрес того дома у тебя есть? 
Бихтер пожала плечами. 
--Я не знаю адреса...я просто помню дорогу и все. 
--Ну как же его тогда найти? Я пока доеду, уже будет вечер...даже спросить не у кого. 
--Ты хочешь к нему поехать? 
--Конечно...я не могу сидеть здесь и ждать, что с ним что-то случится. Я столько времени себе места не нахожу...потом расспросил наших...сказали, что последний раз его видели с тобой...ну вот я и подумал...что это он из-за тебя...уехал... 
Бихтер было невероятно стыдно перед Бураком, она отводила глаза в сторону, стараясь не пересекаться с ним взглядом...и тогда решение пришло неожиданно...они должны поговорить. 
--Бурак...останься с Халилем, если у тебя есть время...я сама найду Бехлюля...я знаю...он там, в том доме...больше не где ему быть. 
--Да, конечно, время есть...я побуду с Халилем...только ты, пожалуйста, позвони сразу, как только его найдешь...я, наверное, с ума сойду от неизвестности. 
--Хорошо...я позвоню...



    Спустя десять минут машина несла Бихтер на побережье в Риву...в дом Бехлюля...в их дом... Выехав из лесополосы и повернув на дорогу, ведущую к дому, даже в темноте она заметила его джип, когда фары ее машины зацепили его своим светом. 
"О, Аллах, спасибо тебе...он здесь" — подумала Бихтер, ощущая, как дрожат руки от волнения и переживаний. Она всю дорогу, как это у нее случается, спорила со своей памятью, доказывая ей, что не виновата, а если и виновата, то самую малость...что она всего лишь защищала своего сына. Но такие отговорки память не принимала, и даже смеялась, издевалась, спрашивая — от кого ты защищала сына? Бихтер поняла, что проиграла этот спор и старалась мысленно успокоиться. Она не хотела показывать Бехлюлю свое волнение. Она подошла к двери и осторожно постучала. Ей никто не ответил...тогда она несмело опустила ручку вниз. Дверь была не заперта. Бихтер переступила порог...и снова все взорвалось в ее голове — все мысли, все чувства, все переживания, все страхи и восторги, все встречи и расставания. Глотая слезы, она вошла вглубь гостиной и заметила на диване свернувшегося в клубок, с пледом, натянутым на голову, Бехлюля. Она тихо позвала его, но он не откликнулся. Тогда она подошла поближе и отдернула плед. Перед собой Бихтер увидела бледное лицо, его потрескавшиеся губы, отросшую бороду и взлохмаченные волосы на голове. Вид его, мягко сказать, был жалким. Бихтер протянула руку к его лицу и машинально потрогала лоб. Бехлюль открыл глаза, а она от неожиданности отдернула руку. У него был страшный жар. Так вот откуда этот сон, который проглатывает без надежды проснуться, без возможности что-то слышать. Бихтер услышала хриплый голос: 
--Что ты здесь делаешь? 
--Я приехала за тобой... 
--Уезжай...оставь меня одного...я хочу побыть один... 
--Нет, Бехлюль...я никуда не уеду...слышишь...пока я не поставлю тебя на ноги и пока мы не поговорим...обо всем...о нас... 
Бехлюль открыл, насколько мог, глаза. 
--Это правда ты, Бихтер, это мне не снится? Я все время вижу один и тот же сон...как ты исчезаешь...я хочу взять тебя за руку...но ты исчезаешь... 
--Я не сон, Бехлюль...я Бихтер...и я не исчезну...обещаю тебе... 
Бехлюль слабой рукой нашел ее руку и прикоснулся к ней горячими губами. 
--Какой счет...Бихтер? 
Бихтер слабо улыбнулась его вопросу. 
--Ничья, Бехлюль, снова ничья...но ты выиграл...
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

В образе Джесура, Бехлюль больше мужчина и больше подходит Бихтер
                                                     

Варварушка!!! Какая Вы умница!!! Я стала редко заходить к моим милым девочкам в силу обстоятельств............. Загляну мельком, мысли роятся, но писать что попало не хочется, а на взвешенный анализ своих чувств и впечатлений от этого безобразия под названием ЗЛ пока нет сил, хотя и прошло почти три года со времени моей первой встречи с ББ.............. И тут вдруг такой сюрприз - Ваш фанфик!!!.............. С удовольствием буду читать! А девочки у нас здесь просто замечательные! Я отдыхаю душой здесь ...............Творите дальше!!! Вас здесь поймут и поддержат!!!

Спасибо, Татьяна! Всегда приятно знать, что тебя понимают. Продолжение прямо сейчас. Я тоже захожу редко...у меня пока нет ПК - он "умер".... Спасибо моей подруге, не дает жить без всемирной паутины. Кстати это она мой художник оформитель. Все арты, подбор фото и клипы от нее, за что я ей очень благодарна.

ГЛАВА ШЕСТАЯ 
      Бихтер сама от себя не ожидала, что перечеркнув все свои решительные отказы, в один момент окажется здесь, в домике на побережье...в "нашем доме", как говорил Бехлюль. Но это случилось. И вот она здесь, сидит на диване, а Бехлюль зажав ее руку в свои холодные ладони, прижал к груди, боясь, что она, как в его снах, исчезнет. А кстати? Почему у него такие холодные руки? Он же горит, как огонь. Бихтер наклонилась и губами прикоснулась к его лбу. 
--Бехлюль, ты кажется серьезно болен. Даже градусник не нужен, у тебя сильный жар... Может вызовем скорую помощь? Я сейчас позвоню... 
--Нет, стой, Бихтер, не звони...я не хочу, чтобы сейчас здесь были чужие люди...чтобы они вообще здесь были. 
--Глупый, ты же так сгоришь...и что я тогда скажу твоему другу...о! я же забыла позвонить Бураку. Он очень переживает, искал тебя везде...послушай...вы ведь друзья...почему ты ему не сказал об этом доме?...ну вернее, где этот дом? 
--Разве не понятно? Это наш дом, Бихтер...наш...он для тебя и для меня...он для нас... 
--Не знаю...хоть бы адрес ему сказал...не думаю, что он бы привозил сюда девушек из ночных клубов...как некоторые... 
Бихтер явно была довольна тем, что смогла уколоть Бехлюля тем давним его поступком. 
--Я думал, что ты забыла о том, ничего не значащем случае...ты же вроде, тогда меня даже простила... 
--Наверное простила, раз ты так говоришь...но не забыла...я же тебе сказала, что ничего не забыла...ни-че-го! Я все помню...и хорошее, и плохое...вот такая у меня вредная память...не подумай, что я сошла с ума, но я очень часто с ней беседую...она подсовывает мне всякие фрагменты моей прошлой жизни и ждет, как я на него отреагирую...какие у меня будут мысли — правдивые, как чувствует сердце, или правильные, как подсказывает ум. 
--Интересно...и какие же чаще? 
--Чаще правдивые...я дружу со своим сердцем...я научилась не лгать самой себе...это очень важно, Бехлюль. 
--Как ты странно выразилась..."дружу со своим сердцем"... 
--Ничего странного...после того, как мне его разбили, пришлось собирать его по маленьким кусочкам...а это не простая задача...поверь мне...чтобы жить дальше, сердце должно быть целым...ну, конечно, на нем полно шрамов и ран...но главное, чтобы кусочки все были на месте. 
--Удалось собрать все кусочки? 
--Удалось... 
Бехлюль через силу открыл глаза, чтобы видеть Бихтер и тихо прошептал: 
--А мне нет...может поэтому я и не живу, а так...просто отмечаю числа в календаре... 
Вот и поговорили. Высказали друг другу обиду...хорошо хоть в мягкой форме и без крика...прогресс на лицо! 
Но Бихтер очень волновало состояние Бехлюля. По телефону Бураку она сказала, что задержится до утра, что Бехлюль слегка простудился...но дело, похоже было серьезнее...просто не хотела его волновать. 
--Бехлюль, а где у тебя какие нибудь лекарства, там есть жаропонижающее? 
Но Бехлюль усмехнулся. 
--Хорошо, что ты приехала...сейчас мне поможет только отвар твоей бабушки...помнишь...ты мне его уже готовила однажды...

Фан-видео для "Радуга в ладошке"  Не болей, Бехлюль...

Бихтер улыбнулась. Конечно же она помнила тот случай. Когда еще они просто жили в одном доме, и ничто не говорило, что их так закрутит жизнь...хотя...это если смотреть поверхностно...а если быть честным и объективным...ничего не бывает в жизни случайного...они просто еще не понимали, что когда тебя волнует даже просто присутствие человека — это тоже чувства. И название им кто-то обязательно придумает. 
--Отвар, конечно, дело хорошее...но из чего я тебе его буду готовить? 
--Посмотри там в холодильнике...я недавно накупил всего...там полно фруктов, джемов, даже мед есть, специи всякие на полочке...ну если чего-то и не достает — не важно же? 
--Раз так, то посмотрим, что тут есть в запасах господина Хазнедара. 
Она прошла за стойку, где была кухня, окинула ее беглым женским глазом. Заметила, что Бехлюль поменял всю бытовую технику, раковину и смеситель. Появилась новая кухонная посуда, очень красивая и стильная. Бихтер всегда знала, что чувство вкуса у Бехлюля было на высоте...и очень часто их вкусы удивительно совпадали. Она открыла холодильник и ахнула! 
--Бехлюль! Здесь продуктов на целую роту! Ты кого собрался ими кормить? 
Но удовлетворенно кивнула, когда нашла все фрукты, нужные для отвара, мед, специи. Не было только цветов липы. Но этот ингредиент она решила заменить малиновым джемом, подумав, что хуже не будет. А еще ее очень заинтересовали детские продукты — соки, йогурты, творожки и уйма сладостей. Она догадалась, для кого предназначались эти продукты. От этих догадок на душе сделалось так тепло и приятно...Бехлюль думал о Халиле...он ждал ее вместе с сыном... 
--Бехлюль, а йогурты кому? Мне? Или сам на них подсел? 
Но он, все еще слабым, уставшим голосом, объяснил и подтвердил ее догадки. 
--Йогурты Халилю...на всякий случай...вдруг ты еще раз с ним сюда приедешь...но можешь и сама есть, если любишь...там много. 
--Еще раз? Какой такой раз? Бехлюль? У тебя начался бред от высокой температуры, — усмехнулась Бихтер, зная, что Бехлюль ее не видит. Она ловко помыла и порезала фрукты, сложила их в кастрюлю и поставила на плиту. До закипания у нее было время и она не спеша осматривала дом. Она находила некоторые, незначительные изменения...но в целом все было так, как много лет назад. И главное...ей нравилось здесь находиться, она чувствовала этот дом душой, принимала сердцем...и от этого ей становилось как-то грустно. Почему такие чувства? Что это? Ностальгия по прошлому или шаг в будущее, который она все так же боится сделать. Внезапно ее отвлек от мыслей Бехлюль. 
--Бихтер! Ты о чем задумалась? Не могу тебя дозваться...что-то случилось? 
--Нет-нет...ничего...просто задумалась...о чем мы? Так кому йогурты? 
Бехлюль усмехнулся. 
--Бихтер, ты где сейчас была? 
Она поняла, что прослушала все, что отвечал ей Бехлюль. 
--Я здесь...и была здесь...только восемь лет назад...как же давно все это было... 
Бехлюль пытался подняться, но тяжелая, как свинец голова, не хотела расставаться с подушкой. 
--Лежи, лежи, Бехлюль...или тебе надо встать...ну...по делам... — Бихтер немного покраснела. 
--Нет, я хотел взять бумажник...он где-то там, на столике. 
Бихтер взяла бумажник и протянула его Бехлюлю. Но он приподнял руку и сморщился. 
--Ничего не понимаю...сил совсем нет. 
--А как ты хотел? Больной, голодный... 
--Бихтер, открой его...там в карманчике-вкладыше есть одна вещица...посмотри.
       Бихтер стало любопытно и как-то весело. 
--Ого...мне доверили "золотой фонд" господина Хазнедара... — но когда она открыла бумажник, ее лицо на миг застыло в удивлении. 
--Бехлюль...откуда у тебя эта фотография? — на нее смотрели она и Халиль, фото сделано уже здесь, в центре. 
--Я сам вас подловил...сделал на телефон...хорошая фотка. 
--А зачем она тебе? 
--Не знаю...просто захотелось, чтобы на меня смотрели ваши красивые глаза...Халиль здесь такой важный и взрослый...мамин защитник...ты достала из карманчика то, что я просил. 
Бихтер вынула от туда детскую фишку с покемоном. Это была фишка Халиля...он ее потерял. 
--Откуда она у тебя? 
--Это фишка Халиля? 
--Да...он весь дом перевернул, пока искал ее? Где ты ее нашел? 
--Здесь...возле порога...Бихтер...ты приезжала сюда с сыном...ну...с Халилем? 
Бихтер молча кивнула. Она не знала, как объяснить Бехлюлю такое внезапное решение приехать сюда. А что объяснять? 
--Мы с Халилем были на кладбище у папы...потом поехали пообедали...в том кафе...мы ели манты...Халиль их очень любит...а потом мне захотелось продолжить эту небольшую экскурсию...ему здесь очень понравилось...он тоже любит море... 
--Я рад, что вы были здесь, Бихтер... — он засмеялся, явно довольный, — а ты говоришь, кому йогурты...вот приедете сюда, а мне и угостить вас нечем. 
Бихтер удивленно покачала головой. 
--Ты и правда сумасшедший, Бехлюль. 
Она процедила отвар и принесла чашку. 
--Ты же помнишь, он горячий...подуй...а потом тебе нужно лечь в нормальную кровать и хорошенько отдохнуть...сам поднимешься на верх? 
--Я туда не пойду...здесь буду... 
--Почему? Здесь же неудобно. 
--Не хочу там быть один, когда ты здесь... 
--Ты капризничаешь...как маленький... 
--Пойдешь со мной, Бихтер?...туда...наверх... 
--Еще чего! Ох, Бехлюль! Да ты больнее, чем кажешься...давай, допивай, я помою посуду. 
Бехлюль все выпил до дна, попросил еще. Видно от температуры его очень мучала жажда. Потом Бихтер заботливо его укрыла, долго смотрела на осунувшееся лицо Бехлюля, на приоткрытые потрескавшиеся губы, прикрытые усталостью и болезнью глаза с длинными пушистыми ресницами, на складочку чуть выше переносицы...Это был незнакомый ей Бехлюль...который страшно манил, но которого она боялась. И все таки желание перебороло здравый смысл. Она наклонилась и легкими поцелуями покрыла его лоб, щеки, глаза и чуть дольше задержалась на приоткрытых губах, с наслаждением и жадностью вдыхая такой знакомый и волнующий запах мужчины...любимого мужчины. 
Если бы она знала, что Бехлюль не спал...сделала бы она тоже самое? А он не спал...он боялся нормально дышать, когда почувствовал ее губы на своем лице, он изо-всех сил боролся с желанием, заключить Бихтер в объятия, зацеловать ее губы до синевы, залюбить ее до смерти...он не сделал ничего такого..он боялся спугнуть то робкое мгновение ее нежности. Он знал, что должно пройти время, чтобы Бихтер снова научилась ему доверять...только тогда она придет к нему...сама придет, только тогда все, о чем он мечтал, будет возможно, только тогда они растворятся в любви друг друга . А пока он, устав бороться со сном, крепко закрыл глаза и провалился в свой привычный сон, где Бихтер все так же ускользала от него.


[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

Бехлюль спал, чуть слышно посапывая, а Бихтер приготовила ему чистую одежду, и устроилась на том же диване, только на противоположной поперечной половинке. С ее ростом ей вполне хватало там места. Она еще долго лежала без сна, прислушиваясь к дыханию Бехлюля, но ночь, вступившая в свои законные права, тихо укутала ее своим волшебным настроением, пообещав счастливые сны. 
Так началась их первая ночь...спустя семь с лишним лет, они вновь в этом доме, только вдвоем, те же Бихтер и Бехлюль. Но совершенно другие. С другими мыслями, с другими мечтами, с другим пониманием жизни, взрослые и самостоятельные...но такие же влюбленные. До рассвета еще большая половина ночи...и кто знает, как она закончится для них. 
Бихтер проснулась от того, что чувствовала горячее дыхание на своих волосах. Она чуть повернула голову и встретилась с блестящими голубыми глазами. Бехлюль полулежа рядом, положил свою руку ей под голову, целовал ее волосы. 
--Ты проснулся...как ты? 
--Хорошо...ты мое лекарство, Бихтер... 
--Ты переоделся? 
--Угу, — "промычал" Бехлюль, — спасибо... 
--Я сейчас поставлю чайник...хочешь чаю? 
--Лежи...я сам поставлю. 
--Бехлюль, тебе не стоит геройствовать...ты болен, тебе нужно лежать. 
--Да не могу я больше лежать...оказывается, я здесь провалялся четверо суток...ужас! Я даже не следил за временем...как дела в центре? 
--Все нормально...ложись...хотя стой...дай я попробую твой лоб... 
Бихтер поднялась на носочки и наклонила голову Бехлюля к себе...разница в росте знаете ли...Лоб был теплый и чуть влажный. 
--Все хорошо...я рада, Бехлюль, у тебя нет температуры...но все равно нужно лежать...давай, я принесу чай сюда. 
--Я сказал нет...я сам. 
--Вот упрямый...ну как хочешь, ты не ребенок, чтобы тебя уговаривать. 
Бихтер удобно расположилась на диване и прикрыла глаза, не услышав, как бесшумно подошел Бехлюль и опустился рядом с диваном на ковер. 
--Вот чай...выпей, пока горячий...чтобы не заразилась...тебе нельзя болеть... 
--А тебе? Ну что ты на пол сел...нет Бехлюль...нет...все...не хочешь выздоравливать, не надо. Я больше лечить тебя не буду, раз ты такой бестолковый. 
Он засмеялся. 
--Мне так нравится, как ты ворчишь...ты раньше так не делала. 
--Раньше не на кого было...давай вставай. 
--Ну хорошо...буду слушаться...честно. 
Бехлюль присел рядом и осторожно дотронулся к волосам Бихтер. 
--Как и раньше...мягкие...и пахнут... 
--Дурачок... 
--Почему? 
--Потому...это же волосы...что с ними будет...ну разве появится седина... 
--Это еще рано. 
--Время летит, Бехлюль. Нам уже по 34 года...как подумаю... 
--Не кокетничай...тебе не дашь твои 34...такая же молоденькая девушка, очень красивая...и необыкновенно сексуальная...кстати...а с чего это вдруг ты надумала меня соблазнять тогда...у бассейна? 
--А кто тебе сказал, что я тебя соблазняла?...ага...узнаю Бехлюля...ты самоуверенный тип...кроме тебя там мужчин не было? 
Бехлюль круто повернулся и притворившись сердитым, сдвинул брови. 
--Напрасно вы так сказали, госпожа Бирхан...Бирхан...так странно... 
--Что странно? 
--Ну эта фамилия...странно...я не могу к этому привыкнуть...а точнее не хочу...
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

--А ты не привыкай...и вообще не привыкай...потом тяжело будет. 
--Что тяжело? Ты хочешь сказать, что ты уедешь и на этом все закончится, Бихтер. Но так нельзя. Неужели ты не понимаешь, что нам дан второй шанс...мы должны быть вместе...обязательно...ну посмотри на меня...не отказывайся так сразу, пожалуйста...ну как я теперь без тебя...без вас... 
Бехлюль отвел в сторону глаза. Почему то вспомнились слова маленького Халиля про "мокрые ресницы". Ну да, не хватало еще ей показать... 
Но Бихтер не знала, что ответить ему. Как объяснить, что так сдерживает ее от одного единственного шага к нему. 
--Бехлюль, послушай, я не знаю...поймешь ли ты меня. Ты говоришь шанс...возможно это наш шанс...а возможно и последняя в жизни встреча...ну вот так судьба решила развлечься...соединить нас вместе на миг...чтобы мы высказали друг другу то, что нас с тобой до сих пор гложет, а потом разойтись в разные стороны...навсегда. 
--Нет, Бихтер, нет, я не верю в эти развлечения. Мы сами должны строить ту жизнь, что нужна нам, а не играть с судьбой в ее игры...мне кажется, что это у нас уже было. 
Бихтер, согласившись, невесело усмехнулась. 
--Да, было...Ты знаешь, когда приходил Бурак, он сказал, что ты ему все о нас рассказал...абсолютно все? 
--Абсолютно...ну ты понимаешь...что я не рассказывал, как ты уносила меня туда...где звезды целуются с солнцем, где ветер обнимает небо, где рождается радуга, где время останавливает свой ход, давая запомнить каждую его секунду...об этом я могу рассказать только тебе...потому что, так у меня было только с тобой...но я не знал, что это было мое счастье... 
--У тебя так было?... 
--Было...но так давно это было, Бихтер, что я наверное рассказал тебе самую малость... 
Бихтер, опустив голову, улыбалась своим мыслям: 
"Мой любимый романтик...повторил слово в слово все мои ощущения...звезды целуются с солнцем..." 
--А еще он сказал, что я не знаю тебя настоящего, Бехлюль. Расскажи мне, какой ты? Как прошли эти твои семь лет... 
Бехлюль печально посмотрел в ее глаза. 
--Тебе и правда интересно? 
--Конечно...а как я узнаю, какой ты...кто ты теперь...о чем думаешь и мечтаешь... 
Хорошо...я расскажу тебе все...но потом и ты мне расскажешь о себе...обещаешь? 
--Расскажу... 
--Нет, ты скажи — обещаешь? 
--Подожди...тебе моего слова мало?...или...ах, Халиль...это ваши мужские секреты, да? 
--Ну...да, мне Халиль проговорился, что если ты говоришь "обещаю" — то всегда выполняешь обещанное...вот я и воспользовался случаем, — он озорно улыбнулся. 
--Между прочим, мне кое-кто обещал не использовать ребенка в корыстных целях... 
--А я не использую...так ты обещаешь? 
--Обещаю! Доволен? 
--Еще как!...Тогда слушай...вот только с чего бы начать? может с того самого дня...а может еще раньше...


     И Бехлюль начал свой рассказ. Он вернулся в их прошлое, вспоминал все самые замечательные моменты их такой чудесной любви, объяснял свои поступки, извинялся за свою трусость, за малодушие, за предательство. Очень часто его голос предательски дрожал, иногда он затихал, чтобы глубоко набрать в грудь воздуха и продолжить говорить. Бехлюль рассказал, как метался по больнице с раненой рукой, как хотел пробраться к ней и поговорить, чтобы сказать, что не может больше без нее ни дня, что готов на все, только бы быть с ней, со своей Бихтер. А потом тот разговор с господином Четином перечеркнул все его надежды на их будущее. Он еще пытался как-то связаться с ней, но охрана в доме Оздера вышвырнула его, не дав даже объяснить, кто он и что там делает. Все пути были отрезаны. Он рассказал, как звонил Аднану, чтобы попросить прощения. Но в трубку услышал только три слова "Будь ты проклят". Вещи ему привез дядюшка Сулейман и Шеисте. Вероятно, так же , как и все, обвиняя его во всех смертных грехах, все таки где-то сохранили капельку теплых чувств, какие чувствовали к нему в его сиротском детстве. Они рассказали, что его дядя, Нихал, Бюлент и госпожа Дениз уехали в Германию к какому-то профессору, чтобы вылечить Нихал. В Стамбуле он провел почти два месяца. Пробовал пойти в клуб, где его раньше всегда были рады видеть. Конечно, открыто никто с ним не заговаривал о том, что же произошло в их большом доме и их большой семье, почему отложили свадьбу. В глаза все молчали. Но он чувствовал на себе взгляды — любопытные, осуждающие, а потом и безразличные. Друзей у него не было, статус самого завидного жениха потерян. Многие знали, что он живет где-то на окраине в дешевом отеле. Никакого просвета, никаких целей, никакой жизни...тупик. 
И что-то стало жалко себя — всеми брошенного, забытого, несчастного. Но Бехлюль понимал, что в Стамбуле наладить как-то свою жизнь он не сможет. Нужно уезжать. Но куда? Где и кто его ждет? И тогда на помощь пришел все тот же дядя и все всегда продумавшая невеста Нихал. Он открыл свой ноут, пробежался глазами по почте... и понял, что это его шанс. Они ведь собирались в Америку учиться. Спасибо доброму дядюшке. Все два года обучения были оплачены в полном объеме. По заключенному контракту деньги не возвращались. Вот и подумалось...а может улететь в Нью-Йорк, закончить образование, тем более, что и билеты есть, с открытой датой, и тоже предварительно оплаченные теми же родственниками. Конечно был вопрос — где и как жить? Но немного подумав, Бехлюль решил, что будет решать проблемы по мере их поступления. Для начала некоторая сумма образовалась. Он обналичил свой небольшой счет в банке, продал все часы, правда не так дорого, как хотелось бы. На машину нашел хорошего покупателя и продал ее уже перед самым отъездом. И уже в середине августа серебристый красавец лайнер унес Бехлюля за океан, туда, где его никто не знает, туда, где он надеялся начать новую жизнь. 
Понимая, что Нью-Йорк город дорогой, он снял недорогое жилье на окраине, но тоже в неплохом районе. Правда до университета приходилось добираться по два часа. Но перебраться поближе не было возможности. Однажды обнаружив, что деньги тают с космической скоростью, решил найти какую-нибудь подработку. Брался за все, что мог, что предлагали, за что платили. Однажды даже работал на заводе по переработке рыбных отходов. Платили там шикарно. Но Бехлюлю казалось, что он пропитался той невыносимой вонью. Принимая душ, он почти сдирал с себя кожу, промывал волосы по три раза, всю одежду стирал с двумя дополнительными полосканиями и стойкими кондиционерами для белья. Все тщетно. Это уже было на психологическом уровне. Он благоухал, как цветок, а в его мозгах был только тот нестерпимый "аромат". В конце концов с завода он ушел.
Снова одноразовые подработки в магазинах, на складах, в порту. 
В университете учился неплохо, старался...времени правда немного не хватало, но и зря его не прожигал. Он даже как-то и не заметил, что вполне обходится без ночных клубов и тусовок. Правда университетские приятели частенько приглашали скоротать вечер где нибудь в баре или клубе. Иногда ходил. Но чаще, тогда, когда у молодежи начиналась веселая ночная жизнь, он на каком нибудь складе разгружал фургоны грузовиков. О себе много не болтал и не старался как-то выделиться. Он не скрывал, что в Нью-Йорке один...что вообще один...что сам себя обеспечивает, как может. Дружбы с "богатенькими мальчиками и девочками" не искал. Ну парни еще так сяк...а вот вниманием девушек обделен не был. Им совершенно не важно было — есть ли у него деньги...они в них не нуждались. Их интересовал сам Бехлюль. Многие заглядывались на него, мечтая провести хотя бы ночь с красивым и необычным турком... 
Бехлюль на время замолчал и посмотрел на Бихтер. Он обещал быть с ней честным в своем рассказе. А значит надо говорить все. Но реакция Бихтер его удивила. 
--Бехлюль...честно говоря, мне подробности не так уж важны. Я же понимаю, что ты здоровый молодой мужчина...секс тебе был просто необходим. 
--Бихтер...понимаешь, говоришь?...Ни черта ты не понимаешь...Да! У меня был секс...после нескольких хороших порций виски я мог оказаться в каком нибудь номере отеля...но всегда...в конце...я трезвел от мысли, что со мной не ты...я злился, как дурак...и не прощаясь уходил. Тот секс можно было сравнить с разбавленным вином...половина бутылки хорошего вина, а половина воды...не остается ни вкуса, ни букета...цвет и тот бледнеет...вот так и с теми женщинами...как с разбавленным вином. Скажешь, зачем пил такое? Не знаю...наверное искал тебя... 
Так пролетел год...начался новый учебный...и снова лекции, подработки. 
--Ты знаешь, я ведь разыскал компанию, где работает Нихат. Выследил, где они живут. Хотел поговорить с Пейкер. Но не получилось. Она, не сказав ни слова, меня прогнала. Но я не мог просто так отступиться. Я пришел в офис к Нихату. Он тоже не хотел со мной разговаривать. Потом не знаю уже, как удалось вытянуть из него несколько слов. Одно я понял. Что у тебя все хорошо. Все наладилось. Что ты счастлива вдали ото всех неприятностей. Что никого из своего прошлого не хочешь видеть и ничего не хочешь знать о них. А меня это касается особенно! Нихат так и сказал. Больше я к нему не ходил. Что я мог еще спросить? Подробностей все равно никаких. Только общие обтекаемые фразы. О жизни семьи господина Четина Оздера я узнавал из интернета. Там иногда печатали их фотографии...но ни слова о тебе, ни одной твоей фотографии...Почему? Бихтер? 
--Я тебе потом расскажу...я ведь обещала... 
--Ну а ближе к новому году я познакомился с Бураком. Он учился на год младше. Так случайно получилось...там у нас была одна группа подонков...они деньги забирали у наших богатеньких деток...наехали на парня...я проходил мимо...и как раз вовремя...их четверо — а он один. Я вступился...а я как раз что-то такой злой был...вот и выпустил пар. Бурак с тех пор стал моим другом. Рассказал о себе, что они строят детский центр. Привел меня туда к ним на работу. Уставал конечно, как черт...но они хорошо платили.

          Познакомился с госпожой Эбру Синанер...матерью Бану. Несчастная женщина...она потеряла двоих взрослых детей...Она часто приезжала к нам на стройку...мы много с ней разговаривали. Ты знаешь, иногда нужно человеку, чтобы его выслушали...ей точно нужно было...А я не мог...ни как не мог все рассказать, что творилось со мной...Милая женщина...гладила меня по волосам и со слезами на глазах говорила: 
--Такой же светленький, как моя Бану...и сердце такое же...раненое...не держи боль в себе, сынок, она убьет тебя. 
--Ну как я мог рассказать, что своими руками, своим предательством испортил жизнь всем, кто был со мной рядом? Какие должен был найти слова? Тогда мне казалось, что любой разговор на эту тему будет выглядеть, как оправдание самого себя, как прощение себя...а оправдать или простить себя я тогда не мог...да и теперь не смог...Моя боль так и осталась во мне. 
Бихтер знала это чувство. Чувство боли... оно вязкое и тяжелое. Никто не смеет утверждать, что чья-то боль сильнее или слабее твоей собственной. Если человек ее ощущает, значит она у него в сердце, постоянно напоминает о себе. Но как от нее избавиться самой, как избавить его — Бихтер не знала. А Бехлюль продолжал свой рассказ, стараясь вспомнить все. 
--Ты знаешь, Бихтер, там на строительстве центра я познакомился с одним старым турком . Его звали дядя Сами. Это он научил меня варить правильный турецкий кофе. Он там и жил . Так вот он рассказал, как попал в Америку, какие у него были мечты, ...и как все рухнуло, как ничего не получилось...ни семьи, ни дома...Вернуться в Турцию он так и не смог...Весной я перебрался к нему. Он жил там же в одном из готовых зданий. Мне так было удобнее добираться в университет, оставалось больше свободного времени. Тем более, что Бурак часто летал в Стамбул. Здесь же у него огромная компания. Так он как-то незаметно втянул меня там в Нью-Йорке в дела. Сначала я просто советовал ему кое-что, помогал с учебой, потом стал замещать его в дни отъезда. Бурак...дружище...хитрец еще тот! Знал, что я просто так помощь не приму...вот я и работал на него...платил он мне, как и любому другому сотруднику компании. Потом я защитился. Получил диплом...работал и копил деньги. Знаешь...мне нужны были деньги. Я не хотел, как дядюшка Сами умереть в том чужом Нью-Йорке...бездомным. Я всегда хотел вернуться в Стамбул...очень скучал...а еще...я хотел найти тебя, Бихтер. Каким-то непонятным чувством я знал, что ты в Турции, и только вернувшись сюда, я смогу тебя найти. В Стамбул я вернулся три года назад. У меня была работа, я даже стал партнером Бурака Синанера, работаю его заместителем...хотя...зная нашего Бурака, мне иногда кажется, что это он мой заместитель. Но я не обижаюсь. Когда много работы — мне спокойнее, голова всегда занята, некогда сидеть и жалеть себя. А этот дом я выкупил у его хозяина сразу, как только вернулся в Стамбул. Ты не поверишь, когда я вошел в него, с документами, с ключами...сел на этот диван...и заплакал...меня никто не видел...никто не осуждал. Я люблю наш дом, Бихтер...чтобы ты не говорила...он наш...он помнит все. 
Однажды, чудом разыскав телефон Аднана, я позвонил ему...хотел еще раз попросить прощения...но в ответ злое "будь ты трижды проклят". Так я понял, что даже через сто лет мне нет прощения. В том банке, где он всегда держал деньги, я на его счет перечислил сумму, которую он заплатил за обучение. Конечно, можно было этого не делать...ему эти копейки, меньше чем пятак для нищего...но мне было так спокойнее. Вот так и прошли мои семь лет одиночества...

Уже два года, в основном, занимаюсь делами в центре...да ты и сама знаешь. Привязался к детям. С ними легко и просто. Они открыты и не расчетливы. Если играют — то до одурения, если радуются, то от души, ну а если любят — то всем сердцем. А главное — с ними не сфальшивишь, они раскусят тебя в два счета. Как они это делают — не знаю...но они видят то, что не видят взрослые люди. Да что я тебе о детях рассказываю...ты и сама знаешь...вон какого мальчишку вырастила...причем , как я понимаю...сама. Я прав, Бихтер? У Халиля нет отца? 
Бихтер подняла на него глаза, как то странно посмотрела... 
--Я не хочу больше поднимать эту тему, Бехлюль...я ведь обещала, что все тебе расскажу о своих семи годах...а отец...он есть...просто он не с нами...это все, что я могу тебе сказать. 
--Тебе больно об этом говорить?...Прости... 
--Да...больно...но это моя боль...и у Халиля ничего не спрашивай...не нужно. Он знает ровно столько, сколько положено знать маленькому ребенку...у Халиля есть я. Нам хорошо вместе...мы любим друг друга и верим друг другу...и пока это единственный человек на земле, о котором я могу сказать такие слова... 
--Жаль.. — тихо прошептал Бехлюль. 
--Что жаль? 
--Жаль, что один...я бы хотел быть таким человеком для тебя, Бихтер. 
--Ты был таким, Бехлюль...ты мог бы им быть...но... 
--....но...ты не веришь мне...любишь...но не веришь... 
Бихтер грустно кивнула головой. 
--да...это так... 
Бехлюль чуть усмехнулся, поднес ее ладошку к губам и поцеловал. 
--Пока так, Бихтер, пока...я тоже тебя люблю...когда ты почувствуешь, как сильно я тебя люблю, тогда ты тоже сможешь мне доверять...я очень хочу этого, — и снова поцеловал теплую ладошку Бихтер, — а теперь закрой ее, покрепче. 
--Зачем? — не поняла девушка. 
--Ну как зачем? Там мое дыхание...моя жизнь...я отдал все это тебе...не потеряй...теперь ты будешь знать, что моя жизнь в твоих руках. 
Бихтер раскрыв от удивления глаза не знала даже,что ей сказать. Она улыбнулась. 
--А мыть руки можно? 
--Можно...мое дыхание уже в тебе...ты что? не почувствовала? 
--Нет...а что должна была? — и она хитро прищурилась. 
Бехлюль понял, что она приняла его шутку. 
--Ты почувствовала...только дразнишь меня...как возле бассейна...какой счет, милая? 
Бихтер снова посмотрела в его глаза с какой-то непонятной грустью. 
--Неважно какой...любой...но...тебе меня не победить, Бехлюль... 
--Почему? У тебя есть бонус? Ах, да! Ты же мне еще не рассказала о себе... 
--Я расскажу...но ты же знаешь, что хороший игрок все козыри не выставляет...а иногда он их вообще не вводит в игру... 
--Не пугай меня, Бихтер... 
--Не переживай...это я так...просто собираюсь с мыслями, думаю, с чего же начать?


--Повторять то, что ты мне рассказывал о нашей любви я не буду...я тоже все помню...хотя есть много такого, что я бы с удовольствием забыла...но не выходит...не получается. Даже годы не помогли...это тоже моменты нашего прошлого...те моменты, которые разрушали нас и нашу любовь...те слова, которые хлестали меня сильнее, чем пощечины, те поступки, которые разбивали сердце и убивали веру...все это было с нами...а потом тот день. Правда мне непонятно, как вы с Нихал оказались дома? Вы же уехали по каким-то своим неотложным делам и до вечера вряд ли бы вернулись... 
--Все просто, Бихтер...После нашего разговора я не мог понять, что мне не дает покоя...вот ты говоришь, что хорошо меня тогда знала...ну все мои привычки, как ты говоришь — "бехлюлевские штучки". Так вот и я успел тебя узнать. Я помню твое последнее "ладно"...так тихо и обреченно ты никогда не говорила...Мы заходили с Нихал в какие-то магазины, в салоны, она мне что-то показывала...но я ничего не видел...да я даже не слышал, что она спрашивает...Такого у меня никогда не было...Вот здесь...в груди, как спицей проткнули...такое странное ощущение беды...Нихал меня несколько раз одергивала, что я почти стою к ней спиной и не вижу ее в упор...Потом ее истерика, что я хочу отменить свадьбу...ну я и выдал, что свадьбу и правда нужно отменить...Снова ее крик и слезы...но я хотел домой...мне нужно было увидеть тебя и знать, что с тобой все нормально...Но увы! Ничего не нормально...и когда мы поднялись на ваш этаж, Аднан уже колотил в дверь. А я понял, что ты не случайно там закрылась...но ты молчала...и я подумал, что ты все уже сделала...как же страшно было заходить в вашу комнату...но я сразу сообразил, что можно войти через ванную... 
--Ну конечно...пути отхода ты не забыл...тогда, когда пришла Пейкер... 
--Ну да, я помню...кстати...то, что я тогда увидел было и правда потрясающим...Вот так я вошел в комнату...ну а дальше ты все знаешь... 
--Кстати...спасибо тебе, что не позволил выстрелить в себя...тот удар по зеркалу все изменил...уже вечером я благодарила Аллаха за то, что все остались живы...но видеть никого не хотела...и тебя тоже. Я вычеркнула всех из своей жизни. Может это не правильно, эгоистично и подло...возможно...но я поняла, что я нужна только самой себе...ни о ком не хотелось даже думать. Я попросила господина Четина о помощи. Я все ему рассказала о себе...абсолютно все...но наш разговор был уже после того, как ты ушел. Через несколько дней он принес мне свидетельство о разводе и новые документы на имя Бихтер Бирхан. 
Бехлюль удивленно вскинул голову. 
--Бирхан? Не понимаю...я думал, что это фамилия твоего мужа... 
--Не перебивай...это девичья фамилия моей бабушки по матери. Софие Бирхан...Поэтому ты не мог меня найти. Уже через неделю я улетела в Анкару. У меня было с собой немного денег. Конечно мать с Четином настаивали, чтобы я взяла достаточную сумму и ни в чем не нуждалась, Четин даже открыл на мое имя счет и регулярно туда каждый месяц до сих пор приходят деньги. Но я ни разу им не воспользовалась...я хотела доказать, прежде всего себе, что чего-то стою в этой жизни. Да, я знала, что не буду успешной бизнес-леди, не смогу создать свою компанию или фирму. Но работать и обеспечивать себя это тоже не так уж мало. В Анкаре, сняв небольшую квартиру, опять же на те деньги Четина, что у меня сразу были с собой, я занялась поиском работы.

     В первый же день удачно зашла в дизайнерское агентство "Седьмое небо". Директора не было и девушка секретарь предложила подождать. Я наблюдала, как она работает с клиентом. Вообще сразу в глаза бросилось неудобное расположение ее рабочего стола, зоны отдыха и ожидания для клиентов...да вообще все как-то с ног на голову, как будто офис обставили на скорую руку и забыли. Я даже хихикала, когда она суетилась. В это время зашел старичок и присел рядом. Мы вместе наблюдали за девушкой. Я не выдержала и предложила свои замечания по переделке офиса...даже подсказала цвет стен и жалюзей. Старичок спросил — кто я и зачем пришла. Его ответ меня сразил наповал. 
--Я Рефат Бирхан...а вы приняты на работу и завтра можно приступать. 
Бехлюль удивился еще больше. 
--Бирхан?...Бихтер...умоляю...только не говори, что ты вышла за него замуж... 
--Ты с ума сошел? Да, он тоже Бирхан. Мы просто однофамильцы...ну ты даешь...замуж... — она даже засмеялась, — хватит с меня одного такого "замужа"...А потом через две недели в Анкару прилетел из Аданы его племянник... 
Вот тут Бехлюль чуть не подскочил. 
--Племянник...Бихтер...что-то у меня при этом слове аж глаз дергается...какое-то неприятное предчувствие... 
Бихтер усмехнулась...так...на один бок...как умела это делать. 
--Вот здесь я с тобой солидарна...я тоже была немного шокирована, когда мне его представили, как племянника господина Рефата...но что поделаешь? Так я познакомилась с Ахметом Бирханом. Он жил в Адане и руководил таким же агентством. Оно, впрочем, тоже было собственностью господина Рефата. Им очень срочно нужен был дизайнер. Мне предложили поехать. А так как меня с Анкарой ничего не связывало — то я согласилась. Подождала, пока Ахмет закончит свои дела в Анкаре, и с благословения господина Рефата мы улетели в Адану...Ты знаешь...мы с Ахметом как-то сразу стали друзьями. Он был удивительный человек. Мы много разговаривали о жизни...он умел слушать...а уж слушать его! Он столько всего знал...мы даже не замечали, как вечера превращались в ночи...так долго мы могли с ним просто разговаривать. А потом я стала замечать, что он принимает какие-то лекарства. На мои вопросы он шутил или отмалчивался...но когда он уже не мог скрывать свою боль... — глаза Бихтер наполнились слезами. Она на мгновение замолчала...потом собралась и продолжила свой рассказ: 
--Он и дяде, то есть господину Рефату, не говорил, что прилетал в Анкару на обследование в онко-центр. И от меня скрывал...до последнего. Только потом...когда невозможно было скрывать...он отдал мне документы на квартиру и перевел все деньги, какие у него были на мой счет...он умирал, Бехлюль...есть такая форма рака — саркома. Съедает человека почти сразу...не давая никаких шансов...Мы были знакомы около трех месяцев...а мне казалось, что я знала его всю свою жизнь. Вот так и в Адане я осталась одна...потом родился Халиль...мой сладкий сыночек...А знаешь, Бехлюль...я ведь до самых родов не знала, кто у меня родится. 
--Почему? Ты что? Не делала УЗИ? 
--Делала...но я просила доктора не сообщать мне пол ребенка. Так интереснее, когда не знаешь, кто там у тебя. До последних минут сохраняется чувство неожиданности. И когда в род-зале тебе показывают, кто жил у тебя в животике девять месяцев, кладут его на грудь — это ни с чем несравнимое ощущение. Вот это настоящее знакомство! Когда говоришь этому крикливому комочку : "Здравствуй, сынок!"
      Бихтер настолько увлеклась приятными воспоминаниями, что и не заметила, как Бехлюль низко опустил голову и тайком смахнул накатившиеся слезы. Он знал, о чем думал...и ничто не могло заглушить его боль, простить его вину. А Бихтер продолжала свой рассказ: 
--Когда родился Халиль, мне уже не оставалось времени на грусть и слезы. Этот маленький человечек забирал все мое время...но если честно, то мне и самой не хватало времени...понимаешь...это когда хочется, чтобы день стал длиннее. Пару месяцев я была занята только сыном... 
--Подожди, Бихтер...а свадьба? А когда ты вышла замуж? 
--Никогда...свадьбы не было... 
--Как так? Что значит — не было? Времени не хватило, что ли? Оформить наследство времени хватило, а зарегистрировать брак — нет? 
--Ну значит не хватило...а разве это главное? 
--А как же...а Халиль? не понимаю...ведь должен был родиться ребенок? 
--Бехлюль...ну разве для того, чтобы был ребенок так важен брак? Как ты помнишь, у меня был брак...но ребенка я не родила... — Бихтер нервно вздохнула, — а вот с тобой не было брака...но беременность наступает и без брака...если ты помнишь? 
Вдруг Бехлюль поднял голову и задал вопрос, который Бихтер совершенно не ожидала и была даже немножко шокирована. 
--Бихтер...прости...скажи,...а ты сына грудью кормила...или...ну как там сейчас современные мамочки...сразу бутылочку с кашей? 
Когда удивление уже прошло, она с улыбкой ответила. 
--Кормила...он был ужасный обжорка. Я старалась, сколько могла, чтобы мой сынок получал мое молочко...но после полугода поняла, что ему не хватает его...пришлось докармливать детской смесью...а почему ты спросил, Бехлюль? 
--Не знаю...почему-то представил тебя с малышом возле груди, — он сглотнул тяжелый густой комок, — Бихтер...прости меня...умоляю...за нашего малыша прости...хотя... — и снова судорожный вздох, — разве такое прощают... 
Бихтер застыла, не зная, что ей говорить...или может нужно ему сказать...нужно объяснить, что ему не стоит себя казнить... 
--Бехлюль...ты не должен себя винить в наших общих ошибках...это не правильно, так нельзя. Мы оба несем ответственность за все, что с нами случилось...просто мы не справились... 
--Прости...я перебил тебя. 
--Ну да, перебил...что я рассказывала? ах да! Халиль! Ну что дальше? Постепенно я вернулась к работе и занималась ею дома. Делала некоторые проекты. Когда Халиль уже достаточно подрос — взяла няню. Так мы и жили вдвоем. Пару раз нас навещала госпожа Фирдевс...Как же без ее контроля? Просто мне повезло, что господин Четин был на моей стороне и не позволял ей вмешиваться в мою жизнь. Ей разрешалось только недовольно вздыхать, что ее бестолковая младшая дочь губит себя в той дыре. А в квартиру к нам она вообще не хотела заходить, считая ее чуть ли не мышиной норой. Меня все ее охи и ахи только забавляли. Но внук ей понравился, что было очень удивительно! Вообще с ней я часто общалась по телефону. Но тут же прерывала разговор, как только она собиралась мне сообщить о ком либо из моей прошлой жизни. Я не хотела ничего слышать. Ты может и не поверишь, но все это время я не брала в руки желтую прессу, разные новостные каналы старалась переключать, меня не интересовали те журналы, которые освещали жизнь бомонда. Свой мир я старалась защищать, как могла. Если бы не этот проект и очень хороший гонорар — мы бы и с тобой не встретились, Бехлюль. А так видишь, получилась неожиданная встреча.

 Варенька,

--Подожди...ты говоришь, что тебя заинтересовало хорошее вознаграждение за проект, и приличная оплата за эти месяцы, что работаешь в центре. Я не понимаю...ты нуждаешься в деньгах? А почему молчишь? Бихтер? Ну разве так можно? 
Бихтер засмеялась. 
--Ты не понял! Я не нуждаюсь в деньгах. Просто я привыкла сама зарабатывать себе на жизнь, сама обеспечивать своего ребенка. У меня есть цели, у нас с Халилем есть мечта. А эти деньги, ну и то, что удалось накопить, позволят все реализовать, как мы задумали. 
--А если не секрет...что вы там задумали? 
--Ну какой секрет. Я хочу поменять квартиру на более просторную. Халиль растет...уже скоро будет подросток, взрослый парень...территорию надо расширять. Ну а мечта...я пообещала повезти его в Париж в Диснейленд. Это его мечта. Когда то в интернете он увидел ролик...там клоун показывал фокусы...не знаю, как он это делал...но он в ладонях держал радугу, а она прям перекатывалась с ладони на ладонь. А потом он каждому ребенку, кто подходил как-то подсвечивал ручку и у них тоже светилась в ладошке радуга. Так красиво! Халиль, как завороженный, сто раз пересмотрел этот ролик. Ну вот и пришлось пообещать ребенку, что мы поедим туда и найдем того клоуна. Будет и у него радуга в ладошке. 
     Бехлюль слушал, чуть ли не с открытым ртом. Он понимал, что оказывается люди и в самом деле меняются. Вот перед ним сидит его Бихтер...его любимая Бихтер. Но на самом деле — совершенно другая женщина. Да, конечно, она сохранила в себе то, что так притягивало к ней Бехлюля — свое очарование и красоту, свое упрямство и взрывной характер. Она также отстаивала все то, что считала своим. Говорила прямо в глаза все, что думает. Не боялась сама услышать правду. Но сколько нового он для себя открыл в своей невероятной Бихтер. Ее независимость, уверенность, завораживающая сдержанность, притягательная сексуальность...правда она у нее всегда была...но теперь она как-то обострилась, дозрела, что ли, стала более взрослой. А от этого еще больше у Бехлюля сносило крышу. А еще он увидел в ней прекрасную и заботливую маму. Ему очень понравился Халиль, его воспитание, его не совсем детские рассуждения и оценки происходящего, его открытость, его смелость и умение держать слово. И всему этому его научила она — его мама...его Бихтер. Она научила своего сына всему тому, чего не видела в нем. И снова горечь разлилась где-то в груди Бехлюля. Сам, своими руками, он оттолкнул от себя то, что могло быть его счастьем, что могло стать его жизнью. Оказывается, мечты можно держать в руках...вот как этот маленький мальчик...как Халиль...мечтает увидеть радугу в ладошке...Этот ребенок уже сейчас знает, что ложь рождает недоверие, что обещания нужно выполнять, что поступать нужно по совести. Он знает то, что Бехлюль освоил слишком поздно, а потому не удержал руку, которую до последнего мгновения не разжимала Бихтер, наступая на свое Я, разрушаясь и исчезая при этом. Он позволил ей исчезнуть...сам позволил. Так разве теперь он в праве что-то от нее требовать или ждать? Нет! И если она не захочет видеть его рядом с собой, то никакая сила в мире не сможет ее заставить. Она уже доказала, что все решает сама. А что же Бехлюль? Ты смиришься и отступишь...как тогда...семь лет назад? 
     " Ну уж нет! Никогда и ни за что!, — думал Бехлюль, — больше я не совершу такой ошибки...я не отступлю, никогда не откажусь от нее, моя любовь стала сильнее...как выдержанный коньяк — крепче, а потому я уверен в ней. И ей докажу, что я тот же Бехлюль, который так же ее любит до безумия, тот же Бехлюль, который хочет ее, хочет быть рядом...да,тот же! Но только теперь четко понимающий, чего хочет в жизни, что готов для этого сделать и который отвечает за свои слова и поступки. Я сделаю все, любимая, чтобы вернуть твою веру ...ты обязательно скажешь — я тебе верю..."
        Ночь таяла с каждой минутой, с каждым словом, с каждым взглядом и вздохом. Бихтер и Бехлюль сидели рядом, очень близко, их тела соприкасались и грели друг друга. И не важно, что между ними была их одежда. В тот момент преградой между ними была действительно только одежда. Но их души и сердца были открыты. Они пытались как-то переварить все, что узнали о друг друге, осознать новые факты из жизни, а главное принять их. Они жили каждый своей жизнью долгие семь лет. Расставшись, они не давали никаких обещаний, а потому не смели упрекать один одного. Они могли упрекать только время...за то, что его прошло очень много. Что так долго они не знали, когда они встретятся...А может...так было нужно? Может это время было им дано для чего-то нужного и важного? 
Ночь тихо таяла...дав возможность этим двум любящим сердцам притихнуть на недолгое время, отдохнуть возбужденным мозгам и расслабить уставшие молодые тела. Они так и заснули на диване в гостиной, обнявшись в забытых, но таких нежных объятиях. 
Бихтер проснулась от того, что Бехлюль начал кашлять. Кашель был сухой и очень тяжелый. Она попробовала его лоб и поняла, почему ей было так жарко рядом с ним. Он снова был горячий, как печка. Снова поднялась температура. И скорее всего, здесь уже одним бабушкиным отваром не спасешься. Бихтер осторожно встала и поставила чайник. Она обернулась, чтобы достать чашки и столкнулась почти вплотную с Бехлюлем. От неожиданности даже вздрогнула. 
--Ты почему встал, Бехлюль? Ложись...я сейчас сделаю чай...тебе надо выпить теплое...ты так кашляешь. 
--А ты почему ушла...оставила меня, вот я и проснулся...не исчезай, Бихтер, пожалуйста... 
--Вот глупый...ну куда я денусь?...Хотя уже рассвело...мне пора домой. 
--Не уезжай...останься... 
--Нет, Бехлюль. Нельзя. Во первых — у меня там ребенок. Во вторых работа...да и Бурак ждет. 
--Да ну ее, эту работу, ничего не случится за один день...а Бурака мы попросим, чтобы отвел Халиля в группу к детям. 
--Бехлюль...ну что ты такое говоришь? Не случится...а у нас? что-то случится за один день? Разве один день что-то решит? Неужели ты не понимаешь, что не нужен целый день, чтобы что-то изменилось...бывает, что достаточно одного мига, чтобы твой мир стал другим...но этого мига не было...прости...и меня на самом деле ждет сын. Главнее его в моей жизни никогда и ничего не будет...это , надеюсь, ты понял. 
--Конечно понял...и про миг...тоже понял. Хорошо...уезжай...скажи Бураку, что я останусь здесь. 
--Ничего подобного! Мы сейчас умоемся, выпьем чай, позавтракаем...и я отвезу тебя в город. Тебе надо в больницу, Бехлюль. 
--Не хочу я в больницу...ничего со мной не будет. 
--Вот упрямый! Да ты снова весь горишь! Я сказала, что поедем в больницу! Все! Это не обсуждается...слышишь? 
Бехлюль облизнул сухие губы, прищурил правый глаз и посмотрел на Бихтер. А у той аж кольнуло сердце... 
--Пошли, я покажу тебе ванную...умоешься. 
--Ну вот! Приехали...я что? Не помню где ванная? 
--Нет...я хотел показать не саму ванную...пошли. 
--Он взял Бихтер за руку и повел за собой. А там из ящика туалетного столика достал зубную щетку в упаковке и розовое полотенце с буквой Б. 
--Это твое...я приготовил...как ты только приехала в Стамбул...еще весной. 
--Спасибо...
[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

Бихтер, зная Бехлюля, даже не была особо удивлена...но то, что ей было очень приятно не скрывала. 
Потом она заварила чай и приготовила бутерброды. Бехлюль есть не хотел категорически. Видимо болезнь не на шутку разыгралась. Он только пил чай, чашку за чашкой. 
--Бехлюль...я там приготовила тебе чистую одежду...переоденься и поехали в город. Я сама тебя отвезу. Не стоит садиться за руль. За машиной пришлешь господина Саита. 
--Не смеши меня, Бихтер! Я сам смогу ехать. 
--А здесь нет ничего смешного, Бехлюль. Ты посмотри на свое состояние. Весь горишь, кашель какой! А вдруг в дороге что нибудь случится? Нет! Я сказала, что сама повезу тебя в город. И перестань со мной спорить. 
--Тогда отправляйся сама... 
--Еще чего? Бехлюль, ты как маленький...тебя нужно уговаривать, как Халиля? Ну он то понятно — еще ребенок...приходится...ну а ты? 
Бехлюль хитро прищурил правый глаз и усмехнулся. 
--Бихтер...а как ты уговариваешь Халиля? Обещаешь ему что-то купить или сделать? 
--Ну когда как... 
--И прокатывает? 
Бихтер улыбнулась. 
--Прокатывает...у него! Упрямый же! А впрочем...как обыкновенный мужчина...и уловочки такие же...что поделаешь? Но ты не ребенок, Бехлюль! У тебя простое ослиное упрямство! 
Бехлюль на мгновение задумался и снова усмехнулся своим собственным мыслям. 
--Хорошо...я поеду с тобой...на твоей машине...если поцелуешь...по-настоящему...по взрослому...как раньше...чтобы до дрожи...чтобы разноцветные блестки в закрытых глазах...чтобы дышать одним воздухом... 
Бихтер слушала это условие почти не дыша...Нет, в нем не было ничего такого, чего бы она не ожидала...Она удивилась...почему Бехлюль не попросил об этом раньше? Почему сам это не сделал? Что? Снова какая то его игра? Поцелуй...и разноцветные блестки...знает, о чем говорит... 
И пожалуй, это был один из случаев, когда Бихтер не спорила со своей памятью, а напротив во всем соглашалась. Та ей твердила, что ты ждала такую просьбу...ну или что-то подобное, что ты рада такой возможности. Что ты по-прежнему боишься саму себя, боишься что вдруг полетят коту под хвост все твои правила новой жизни, что вдруг ты забудешь себя в его сильных и крепких объятиях, растворишься, как раньше...и исчезнешь...Но ведь он просит тебя не исчезать...а значит не позволит это...И последний вопрос, Бихтер, но без лжи — это он? тот миг, о котором ты говорила Бехлюлю? 
Бихтер промолчала, не захотев лгать самой себе... 
--Ну что...Бихтер? мы едем вместе или нет?
     Бихтер упрямо вздернула подбородок, принимая вызов. Медленно подошла к нему и положила руки на его плечи...Ее глаза были направлены на его сухие губы, дыхание почти неслышное, ресницы слегка вздрагивают...и легкая дрожь во всем теле...у обоих. Значит волнение настолько заразительно? Неспешным движением Бихтер провела по широким плечам, подняла ладони вверх по шее, незаметно наклоняя его голову к себе, и зарылась руками в густой шевелюре его волос. 
Лицо Бихтер было настолько близко, что для того поцелуя, который просил Бехлюль, казалось было бы достаточно времени падающей звезды...одно слово... " я скучала"... как одна яркая вспышка...и их губы слились. Страстно, жарко, сгорая, плавясь под натиском. Они не осторожничали. Это был как последний глоток жизни, от которого зависели их собственные жизнь, их мир, их сознание...их желание. Бехлюль с какой-то необузданной страстью сминал ее губы, дышал ее ароматом, ощущал давно забытый сладкий вкус и просто изнывал от острого желания...Бихтер заметила те перемены и поняла, что для того, чтобы остановить этот немыслемый танец их губ и мыслей остался только один шаг...еще миг...тот миг, о котором она твердила Бехлюлю...и ты не будешь уже принадлежать себе, ты просто не сможешь чувствовать свое тело, не будешь знать свои мысли...но ведь и его мысли тебе до конца неизвестны...а если это новая игра нового Бехлюля? Тогда снова ничком о землю? Ты готова разбиться вдребезги, не зная, способна ли будешь возродиться...а Халиль...маленький сын...что будет с ним? И что вообще будет, если ты расскажешь Бехлюлю свою жизнь до конца, а не только то, что посчитала нужным? 
Эти мысли вернули голову Бихтер на ее орбиту. Она осторожно стала освобождать свои губы, чтобы сказать Бехлюлю эти слова. 
--...прости...я не могу... 
Бихтер не могла смотреть ему в глаза. Она не видела то горькое разочарование, отчаяние, ту очевидную боль...Слова Бихтер стали чем-то вроде льда...нет..они охладили не его пыл...они охладили мысли... 
"...значит она не поверила мне...ни одному слову...ей не интересна моя жизнь...да и я сам...но этот поцелуй...он же был настоящим...я же чувствовал, что она хотела его...так же сильно, как и я сам...она не только отвечала...она сама брала то, что хотела...по-взрослому...но ничего, Бихтер...я готов тебя ждать..." 
Бехлюль ослабил объятия, но не отпустил ее совсем, зарылся лицом в волосы и голосом с хрипотцой ответил. 
--Это ты прости меня, Бихтер...но...спасибо...ты подарила мне самого себя...не исчезай больше никогда...и меня не гони... 
Бихтер подняла глаза, вздохнула и сглотнула комок, чтобы не расплакаться...что она могла сказать? Пусть время покажет им что делать...раз сами не знают!



Фан-видео для "Радуга в ладошке" Встреча в Риве.

Если смогу, то еще сегодня выложу одну главу. Спасибо, что вы со мной!